Геологічний розвиток та формування ландшафтів Кавказу
Російська
На жаль, цей запис доступний тільки на
Російська.
К сожалению, эта запись доступна только на
Російська.
For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.
История развития Кавказа очень сложна. На Кавказе проявились докембрийские и каледонская складчатости. С каледонскими движениями связаны интрузии, сыгравшие немалую роль в образовании руд металлов. К каледонскому этапу развития Большого Кавказа относится грандиозная батолитовая интрузия «гранитов Главного хребта». Проявилась на Кавказе и герцинская складчатость, тоже сопровождавшаяся внедрением интрузий. Движения происходили на рубеже нижнего и среднего карбона. Доюрский этап развития Кавказа завершили тектонические движения в триасе. В результате их к концу триаса произошло общее поднятие и осушение страны. На грани триаса и юры морские бассейны сохранились только в тех местах, где потом развивались наиболее глубоко прогибавшиеся части геосинклиналей.
Доюрские этапы развития Кавказа можно считать как бы доисторическими, так как лишь с юрского периода начинается формирование тектонических структур современного Кавказа. До этого развивались совершенно другие структурные элементы, которые в настоящее время составляют доюрское складчатое основание, лишь местами выступающее на поверхность. С начала юры начинается формирование альпийских структур Кавказа, завершившееся мощными поднятиями, с которыми связано образование его современного горного рельефа.
Начало юры ознаменовалось общим погружением страны, вызвавшим трансгрессию моря, однако значительные пространства Предкавказья, Рионо-Куринской депрессии и Закавказского нагорья остались незатопленными. Трансгрессия распространялась от осей двух геосинклинальных зон, породивших впоследствии нынешние складчатые горные цепи Кавказа. Ось первой геосинклинальной зоны — Б. Кавказа, или Главной Кавказской геосинклинали, — имела «общекавказское» (западно-северо-западное — восточно-юго-восточное) простирание и проходила на западе по южному склону Б. Кавказа, в центре — через нынешнюю Сванетию, восточнее Мамисонского перевала переходила на северный склон. Вторая — Малокавказская, или Антикавказская, геосинклиналь шла почти параллельно первой, где теперь поднимаются складчатые горы Малого Кавказа и нагорья Джавахетско-Армянской провинции.
В дальнейшем в этих геосинклинальных бассейнах стали возникать многочисленные поднятия, которые начинались в средней части Кавказа, близ Эльбруса и в бассейне Храми, и постепенно распространялись на юго-восток и северо-запад.
Уже в средней юре Главная Кавказская геосинклиналь расщепилась на две интрагеосинклинали — Северокавказскую и Южного склона. Нарастающие поднятия вызвали регрессию моря. В Западном Закавказье и в районе нынешнего верховья Кубани в континентальных условиях образовались угленосные осадки. На обширных пространствах Закавказья в средней юре, особенно в байосе, происходило излияние средних и основных лав. Излияния были подводными и сопровождались накоплением туфов, образованием туфогенных, или вулканогенных, осадочных пород (с большой ролью в составе осадков продуктов подводных вулканических извержений). Излившиеся и осадочные туфогенные породы средней юры имеют большое значение в строении рельефа Малого Кавказа и южного склона западной половины Б. Кавказа.
На рубеже средней и верхней юры почти повсеместно проявились поднятия, местами, особенно в осевой зоне Б. Кавказа, складчатость и интрузии магмы. Вслед за этим началась верхнеюрская трансгрессия. Сначала моря были мелководны. Постепенно геосинклинальные бассейны расширялись. В морских осадках уменьшилось количество терригенного материала, увеличивалась их карбонатность. Образовались органогенные известняки, играющие громадную роль в строении передовых хребтов Б. Кавказа.
В конце юры произошли поднятия, приведшие к значительной регрессии морей и к смене морского режима лагунным. На обширном пространстве в области Б. Кавказа карбонатные морские осадки верхней юры в верхней части разреза (титонский ярус) сменяются лагунными гипсоносными осадками, известняковыми брекчиями и т. п. Верхнеюрские поднятия сопровождались складчатостью в поднимавшихся участках внутри геосинклинальных зон.
В первую половину мелового периода снова наступило погружение, а на грани нижнего и верхнего мела возобновились поднятия, и это отразилось в смене известняков мергелистыми и песчано-глинистыми осадками. К началу сеноманского века относятся древнейшие остатки растительности на юге Закавказья, где существовал континентальный массив с характерными для мелового периода хвойными (секвойя и др.) и лиственными (платаны, тополи, эвкалипт, мирт и многие другие) деревьями.
Почти все пространство Кавказа захватила верхнемеловая трансгрессия, с которой связано образование слоистых известняков. Оставались только отдельные цепи островов, вытянутые с запада-северо-запада на восток-юго-восток вдоль осей наибольших поднятий. Датский век ознаменовался поднятиями и регрессиями.
В мелу, как и в юре, наряду с поднятиями происходили складкообразовательные движения. По мнению В. В. Белоусова (1939, 1938—1940), юрская и меловая складчатости были приурочены к окраинам участков поднятий (промежуточных геоантиклиналей) внутри геосинклинальных зон. Другие геологи (Л. А. Варданянц, 1940; М. В. Муратов, 1946; К. Н. Паффенгольц, 1959) юрским и меловым складкообразовательным движениям приписывают гораздо большую роль, считая, что ими в основном сформированы складчатые структуры внутренней части, или ядра, мегантиклинория Б. Кавказа. В Закавказском нагорье мезозойские тектонические напряжения проявились в подводных вулканических извержениях и в образовании эффузивов и туфогенных осадков, которые характерны здесь не только для юры (нижней и средней), но и для верхнего мела.
Верхнемеловая трансгрессия была последней, захватившей почти всю площадь Кавказа. Позднее все шире и шире распространялись поднятия.
В палеогене на фоне продолжавшегося (в области Б. Кавказа до майкопского века) прогибания геосинклиналей росли промежуточные участки поднятий — интрагеоантиклинали. Дальнейшее расширение поднятий сопровождалось слиянием их в более крупные геоантиклинали. На месте геосинклинальной зоны Б. Кавказа вырастала геоантиклиналь — область погружения превращалась в область поднятия. Наоборот, окаймлявшие геосинклинали прежние зоны относительных поднятий в Предкавказье и Закавказье превратились в относительно погружающиеся зоны. В этих зонах постепенно накапливались мощные толщи осадков. Так произошла установленная В. В. Белоусовым инверсия геотектонического режима, завершение которой падает на олигоцен—миоцен.
В Закавказском нагорье и в районе Талышских гор палеогеновые морские осадки носят преимущественно туфогенный характер — в это время там происходили подводные излияния лав.
Следствием расширения в палеогене поднятий явилось образование в области Б. Кавказа крупного массива островной суши. В дальнейшем она все более разрасталась, но все еще в виде острова существовала примерно до середины неогена. В этот островной период развития Б. Кавказа сформировалась своеобразная кавказская фауна — именно здесь надо искать корни характерного для современной фауны Б. Кавказа эндемизма.
Остров на месте Б. Кавказа в палеогене и начале неогена был покрыт тропической растительностью. В олигоцене господствовала тропическая флора полтавского типа, которая сложилась на месте современной юго-восточной Европы. Здесь росли тропические вечнозеленые лиственные деревья и некоторые, тоже тропические, хвойные. Уже в то время начали проникать и представители аркто-третичной, или тургайской, флоры, формировавшейся на севере и востоке современной Азии и состоявшей из древесных листопадных пород и нетропических хвойных деревьев.
В сарматский век листопадных деревьев было уже примерно столько же, сколько вечнозеленых тропических. Тургайские пришельцы видоизменялись в новых условиях. Из них в островной области Б. Кавказа формировалась средиземноморско-тургайская флора. Эта древняя мезофильная по преимуществу лесная флора дифференцировалась на две ветви — западную и восточную, из которых каждая развивалась в дальнейшем своим путем. Так обособились колхидский и гирканский (талышский) флористические центры.
Для сарматской флоры из вечнозеленых растений были характерны магнолии, камфорные лавры, лавры, персеи и др., а из листопадных — ивы, груша, граб, орех (Juglans), ильм, клен и т. д. Из хвойных росли секвойя и разные виды сосны.
В неогене продолжалось поднятие и расширение геоантиклиналей Б. Кавказа и Закавказья. Оно сопровождалось прогибом предгорных и межгорных впадин на месте прежних геоантиклинальных зон. Однако в целом поднятие взяло верх, распространившись от середины Черноморско-Каспийского перешейка в стороны Черного и Каспийского морей. По всему Кавказу в миоцене наблюдается расширение континентальных фаций. Площади морей в Предкавказье и Восточном Закавказье сокращались (за исключением времени акчагыльской трансгрессии). Происходило частичное замыкание морских бассейнов, а иногда и почти полное их обособление, что затрудняло водообмен и, по мнению некоторых геологов, способствовало заражению этих бассейнов сероводородом, битуминизации донных осадков и образованию нефти.
Поднятия геоантиклиналей в неогене сопровождались образованием складчатости и разрывов. В поднимавшемся мегантиклинории Б. Кавказа развивались антиклинории и синклинории второго порядка, а по периферии образовывались складки в толщах палеогеновых и неогеновых осадков. В ядре мегантиклинория, где были высоко подняты и вышли на поверхность мезозойские складчатые структуры и даже структуры доюрского основания, в результате неогеновых (альпийских) движений образовались продольные разрывы, сбросы и надвиги по круто падающим плоскостям разрывов (чешуйчатые надвиги).
Альпийские движения, происходившие преимущественно в неогене, создали складчатую основу Закавказского нагорья — складки Малого Кавказа и остова Джавахетско-Армянской нагорной провинции. Складчатость сопровождалась образованием интрузий. Тектонические напряжения проявлялись и тогда, когда была уже сформирована складчатая основа. Они приводили к растяжениям, разрывам и вулканическим извержениям, особенно интенсивным в Джавахетско-Армянской нагорной провинции, а также в отдельных участках Малого Кавказа (Боржомско-Бакурианский район).
На Большом Кавказе вулканизм, начинавшийся в неогене, захватил эльбрусский и приказбекский участки. Севернее Эльбруса у подножия Б. Кавказа в неогене образовались лакколиты Минераловодской группы.
В результате мощных поднятий в середине и конце неогена в области Б. Кавказа сформировался горный, а в осевой части Б. Кавказа высокогорный рельеф. По данным геоморфолога Н. В. Думитрашко, основные этапы поднятий приходились на мэотис—понт и верхний апшерон.
Поднятие гор. Б. Кавказа сопровождалось оледенением. Возможно, что развитию оледенения способствовало не только тектоническое поднятие, но и наличие в районе нынешнего Казбека огромных, достигавших большой высоты вулканических конусов, на что обратил внимание А. Е. Криволуцкий (1958). О том, что в конце неогена было оледенение, свидетельствуют огромные глыбы и валуны, рассеянные на предгорной Осетинской равнине и содержащиеся в составе брекчий конгломератовой свиты верхнего плиоцена, которая наряду с другими породами слагает Терский и Сунженский хребты. Косвенным указанием на оледенение можно считать резкое изменение в составе неогеновой флоры Кавказа — исчезновение многих теплолюбивых форм к концу неогена.
В связи с развивавшимися поднятиями, захватившими не только горные области, но также предгорные и межгорные пространства, в осушавшихся от морских вод участках закладывалась гидрографическая сеть. В Восточном Закавказье такими участками были продольные понижения западо-северо-западного — восточно-юго-восточного простирания между осями антиклинориев. В перестройке речных систем большую роль играли тектонические движения. На Северном Кавказе, по данным геоморфолога И. Н. Сафронова, первоначально развились меридиональные кочсеквентные водные потоки, т. е. соответствующие общему наклону поверхности. К ним направлялись притоки в продольных долинах, разработка которых привела к возникновению куэстового рельефа. По данным наших исследований, этот рельеф существовал уже в верхнем плиоцене.
Неогеновые поднятия привели к смыканию суши Б. Кавказа с сушей Закавказья и более южных стран. Морской пролив между ними исчез в верхнемиоценовое время. Теперь сюда могла прийти фауна Передней Азии. С северной стороны Кавказ еще отделялся морем от Восточной Европы. Однако животные, водившиеся в широколиственных лесах Европы, а также некоторые горные и степные европейские формы проникали кружным путем — через Малую Азию (в области проливов Босфор и Дарданеллы тогда был «мост суши»). Кружным путем с юга пришли и среднеазиатские виды животных.
Смыкание Кавказа с Передней Азией способствовало проникновению ксерофильных растений из древнего иранского флористического центра. В дальнейшем продолжалось распространение ксерофильной растительности из переднеазиатского и центральноазиатского центров. В огромных озерах и болотах, образовавшихся при отступании морей, развивалась болотная и водная растительность.
В послесарматское время флора Кавказа приобретала все более бореальный характер — северные формы вытесняли тропические и субтропические вечнозеленые растения. Уже в понтический век мезофильная лесная флора была представлена преимущественно листопадными деревьями. К концу неогена представители полтавской флоры почти совсем исчезли из состава лесов Кавказа. Вечнозеленые древесные породы заменились листопадными, что говорит о наступившем похолодании. В основном все виды листопадных по преимуществу широколиственных деревьев того времени тождественны с существующими ныне, однако распространение их было несколько иное.
В конце неогена также продолжалось изменение и усложнение состава флоры Кавказа вследствие миграций растений из окружающих стран и областей. Особенно большое значение имело проникновение с запада многочисленных средиземноморских видов, обогативших растительность равнин и нижних ландшафтных поясов на горных склонах. На территории Кавказа сформировались свои центры видообразования. Таким образом, флора Кавказа вступила в четвертичный период в чрезвычайно сложном и пестром составе, но, по выражению А. А. Гроссгейма, «уже почти лишенном тропического полтавского ядра» (1948, стр. 173).
Поднимавшиеся горы являлись ареной действия экзогенных процессов, которые при ослаблении поднятий выравнивали поверхность. Особенно в акчагыльский век конца неогенового периода широко развивались процессы континентальной денудации. В конце неогена в области Б. Кавказа и в Закавказском нагорье образовались формы весьма зрелого рельефа: обширные долины с ровными днищами и другие выровненные поверхности. Вместе с тем уже наметились основные орографические элементы Б. Кавказа — не только хребты осевой зоны, но и передовые цепи. Куэстовые гряды северного склона и другие хребты достигали, однако, значительно меньших высот, чем сейчас. Рельеф осевой зоны Б. Кавказа был настоящим горным и, по-видимому, даже высокогорным, с абсолютными высотами не менее 3000 м. Об этом свидетельствуют не только геолого-геоморфологические данные, но и наличие на Кавказе богатейшей автохтонной (т. е. местного происхождения) альпийской флоры (Ан. А. Федоров, 1952).
В апшероне и в четвертичный период в результате новых поднятий произошло резкое омоложение рельефа Б. Кавказа и Закавказского нагорья. Древние выровненные поверхности (широкие днища долин и проч.) оказались высоко приподнятыми и расчлененными врезавшимися в них ущельями. Амплитуда четвертичного поднятия во внутренней (ядерной) части Б. Кавказа составляла, по нашим данным, 1500—2500 м. По периферии горной системы амплитуда поднятия уменьшалась. В предгорных и межгорных впадинах поднятие сменялось погружением, которое компенсировалось аккумуляцией продуктов разрушения поднимавшихся гор.
Таким образом, происходившее с конца неогена вздымание горной системы Б. Кавказа имело характер сводового поднятия. Оно не было идеально правильным, а дифференцировалось в зависимости от тектонических структур второго порядка, образующих мегантиклинорий Б. Кавказа. Но дифференцированные движения происходили на фоне общего сводового вздымания, которое было основным типом тектонического движения в области Б. Кавказа за четвертичный период. В верхнечетвертичное время поднятие шло ослабленным темпом в сравнении с нижнечетвертичным.
Дифференцированные движения в осевой зоне Б. Кавказа представляли собой в значительной части подвижки по линиям разрывов. По окраинам области Б. Кавказа и в примыкающих частях Предкавказья и Куринской впадины в нижнечетвертичное время продолжались складкообразовательные движения.
Ярким примером молодой четвертичной складчатости служит антиклинальная уваловидная возвышенность, выросшая в дельте р. Гирдыманчай (близ Шемахи) и начавшая подниматься в тот момент, когда река впадала в залив Бакинского моря. В процессе поднятия возвышенность прорезали поперечные антецедентные долины, образованные рукавами дельты. В результате получилась оригинальная форма рельефа, напоминающая разрезанный ножом хлебный батон. Эта расчлененная семью поперечными долинами гряда сложена нижнечетвертичными осадками (верхов бакинского яруса и более молодыми), в южном крыле складки они образуют наклон под углом 45° (В. А. Гроссгейм, 1949).
Поднятие Закавказского нагорья сопровождалось относительным прогибанием отдельных участков и зон. Здесь выделяются две зоны максимальных вздыманий: одна — соответствующая краевым цепям, т. е. системе складчатых хребтов Малого Кавказа, и другая — высоко приподнятым массивам Джавахетско-Армянской провинции (Арагац — Гегамский хребет — южная часть Зангезурского хребта с вершиной Капыджик). Зоне наиболее крупного тектонического прогибания, происходившего на фоне общего поднятия нагорья, соответствует Среднеараксинская котловина.
В Джавахетско-Армянской нагорной провинции очень широко проявился четвертичный вулканизм, сыгравший громадную роль в создании современного рельефа. В области Б. Кавказа центрами четвертичного вулканизма были районы Эльбруса и Казбека, где, как мы уже видели, происходила и неогеновая вулканическая деятельность.
Четвертичные тектонические поднятия и изменения климата в сторону похолодания в северном полушарии привели к развитию на Кавказе горного оледенения. Достоверно установлены следы двух ледниковых эпох четвертичного периода, из которых одна, по-видимому, приблизительно соответствует московскому оледенению Русской равнины, а вторая — валдайскому. Что касается оледенения в нижнечетвертичное время, то достоверных следов его пока неизвестно. Возможно, что в связи с энергичным нижнечетвертичным поднятием гор последующее оледенение (которое мы сопоставили с московским) имело большие размеры и уничтожило прямые следы нижнечетвертичного оледенения — могли сохраниться лишь отложения, принесенные на соседние равнины реками, которые сбегали от концов ледников.
Наибольшее развитие оледенение получило на Б. Кавказе. В западной и центральной его частях верхнечетвертичные ледники достигали нескольких десятков километров длины (например, по Теберде, Гизельдону). В долине Теберды Г. К. Тушинским (1949) установлены следы двух оледенений. Следы оледенения имеются не только в осевой зоне Б. Кавказа, но и на самых высоких передовых хребтах, где также местами, например севернее Эльбруса, выявляется двукратность оледенения. Последнее оледенение в области Б. Кавказа имело ряд стадий отступания.
В Закавказском нагорье древнее оледенение проявилось на хребтах Малого Кавказа и на высоких массивах Джавахетско-Армянской нагорной провинции — на Арагаце, в южной части Зангезурского хребта и др. На Шахдагском и Гегамском хребтах геологом Е. Е. Милановским установлены следы двух четвертичных оледенений в виде более или менее свежих форм рельефа и моренных накоплений, причем в Гегамском хребте между ледниковыми эпохами проявилась фаза вулканической деятельности.
Четвертичное оледенение весьма сильно отразилось на развитии флоры и фауны Кавказа. Ледники оттесняли флору и фауну гребневой части Б. Кавказа к его подножию и на равнины Предкавказья. В то же время ледяные покровы Русской равнины, в особенности днепровский, оттесняли флору и фауну ее северных и средних областей к югу. Однако в ледниковые эпохи по ложбине Маныча простирался морской пролив, служивший известным препятствием для миграции флоры и непреодолимым препятствием для проникновения с севера наземной фауны. Если бы не этот пролив, то роль ледниковых эпох в формировании флоры и фауны Кавказа была бы еще большей.
В послехвалынское время, точнее — после нижнехвалынской трансгрессии, пролив в Манычской ложбине исчез. Теперь, казалось бы, могли уже проникать на Кавказ животные с севера, но перед лесными видами встало новое препятствие — широкое пространство степей. Лишь сибирская косуля, которая не относится к типичным лесным животным, проникла с севера через открытые степи и поселилась на северном склоне Б. Кавказа.
Только палеогеографические условия четвертичного периода объясняют нам тот факт, что на Кавказе, несмотря на широкое распространение хвойных лесов, отсутствуют характерные таежные формы млекопитающих и обитает всего несколького видов таежных птиц, для которых морской пролив и степные пространства не служили абсолютной преградой.
Что же касается растений, то для их проникновения на Кавказ с севера морской пролив не был непреодолимым препятствием. По мнению А. А. Гроссгейма и других советских ботаников, в ледниковые эпохи, во всяком случае в эпоху днепровского оледенения, существовал непосредственный контакт кавказской и северной восточноевропейской приледниковой флоры и Кавказ получил свои арктические растения с приледниковых пространств Русской равнины. В ледниковые эпохи четвертичного периода флора Кавказа обогатилась многими новыми бореальными элементами.
Оледенение, распространившееся на северный склон Б. Кавказа, и резкое похолодание здешнего климата послужили причиной массового вымирания теплолюбивых, в частности средиземноморских, растений у северного подножия Б. Кавказа. Но два убежища, мало затронутых влиянием ледников, существовали на Кавказе, и там в ледниковые эпохи сохранилась неогеновая растительность. Этими убежищами были Колхида и Талышские горы с Ленкоранской низменностью. Правда, к Колхиде довольно близко подходили ледники южного склона Б. Кавказа и в нее проникли некоторые северные, даже арктические растения. Талышские горы, на которых оледенение совсем не проявилось, и Ленкоранская низменность представляли собой более идеальное убежище.
На формирование ландшафтов Кавказа оказывали влияние не только четвертичные оледенения, но и изменения климата в межледниковые эпохи. Резкое колебание климата Кавказа в сторону потепления и иссушения произошло в середине четвертичного периода («миндель-рисская» межледниковая эпоха). В это время сместились вверх высотные зоны и пояса с лесными и горно-луговыми ландшафтами, в нижних же поясах развивались ландшафты с ксерофитной растительностью и с переднеазиатского типа фауной, шло вытеснение мезофитных элементов колхидской и гирканской неогеновых флор. Л. И. Маруашвили (1959) многие особенности современного растительного покрова к югу от Водораздельного хребта Б, Кавказа рассматривает как следствие воздействия этой теплой и сухой эпохи.
Эпоха с более сухим климатом — ксеротермическая — существовала на Кавказе в послеледниковое время. Некоторые степные и среднеземноморские растения, распространенные сейчас изолированными пятнами, нужно рассматривать как ее реликты. В наиболее влажных районах Кавказа влияние этой ксеротермической эпохи, в отличие от «миндель-рисской», почти не ощущалось.
В послеледниковое время в разных районах Кавказа возникли новые центры видообразования на основе различных флор. С этим связан характерный для растительности Кавказа молодой эндемизм. Видообразование происходило и в районах древнейших флор — Колхидском и Талышском.
В историческую эпоху на растительный покров и фауну Кавказа очень сильно повлияла деятельность человека. Уничтожение лесов и деревьев в аридном1 редколесье, расчистка лесных площадей под земледельческие культуры изменяли условия существования растений и животных и влияли на эволюцию органического мира. Охота нередко приводила к истреблению некоторых ценных животных, естественная растительность заменялась культурной, частично флора пополнялась растениями, которые человек переносил из других стран. Особенно большую роль в формировании современной растительности Кавказа сыграли иноземные субтропические растения. Человек переделывает природу растений на основе учения Дарвина и Мичурина. Обедненная охотой фауна теперь обогащается путем акклиматизации новых для Кавказа животных.
Оледенение Кавказа в современную эпоху ритмично пульсирует. Последнее большое наступление ледников, явившееся, как предполагает Г. К. Тушинский (1960), запоздалой реакцией на увлажнение и похолодание климата в средние века, наблюдалось в половине прошлого столетия. Тогда все ледники на Кавказе спустились по долинам и концы многих из них вошли в лесную высотную зону. Г. Абих (1852) в 1849 г. наблюдал ледник Большой Азау на Эльбрусе в стадии наступания: «высокие сосны, низверженные ледником, лежат на льдинах… другие всем стволом вмерзли в ледяную массу, а их тенистые зеленые ветви свободно выходят наружу».
В период с XIV по середину XIX в. возникли отсутствовавшие до этого каровые и небольшие долинные ледники, сейчас уже опять исчезнувшие. До значительного наступания ледников с максимумом в 1850 г. в средние века произошло быстрое увеличение снежности. Снегом и льдом покрылись легко проходимые прежде перевалы. Были заброшены некоторые дороги, покинуты селения и даже города, оказавшиеся вследствие увеличения снежности в лавиноопасных местах.
Во второй половине прошлого столетия началось сокращение оледенения. С 1850 по 1959 г. размеры оледенения уменьшились (по площади) на 200 кв. км, т. е. на 10% от площади оледенения в 1850 г. Одновременно на 20—100 м уменьшилась толщина ледникового покрова. Сейчас ледники Кавказа продолжают отступать.