Давньогрецька «велика колонізація»
Російська
На жаль, цей запис доступний тільки на
Російська.
К сожалению, эта запись доступна только на
Російська.
Греки у европейских берегов Средиземного моря
Из рабовладельческих городов-государств (полисов), выросших на берегах и островах Эгейского моря, греки распространились во всех направлениях. Западные и северные пути вели их к некоторым частям Европы, еще не известным другим древним народам, имевшим письменность.
К VI в. до н. э. греки дорийцы, выходцы из областей юго-западного и восточного Пелопоннеса и из Городов на Истме— Коринфа и Мегары, колонизовали северные Ионические острова, в том числе Керкира (Корфу), лежащий у входа в полузамкнутое «Верхнее море». Пройдя через широкий пролив Отранто, дорийцы на восточном, балканском берегу моря открыли область Иллирию, а на апеннинском — страну, населенную умбросабельскими (италийскими) племенами. Дорийцы проникли затем до северо-западной окраины «Верхнего моря», до заболоченной страны, орошаемой реками Пад (П о) и Атесис (Адидже). Там жили венеты — группа племен, говоривших на особом индоевропейском языке, культура которых, по-видимому, находилась под влиянием этрусков. Ранее дорийцы колонизовали южное побережье Сицилии и основали там ряд городов, в том числе прославленные Сиракузы.
Основная роль в исследовании и колонизации северо-западных берегов Средиземного моря принадлежала ионийцам, выходцам с западных берегов Малой Азии, главным образом из города Фокеи, с Эгейских островов (в том числе Самос), с Эвбеи и из Аттики. Колонии ионийцев вытянулись вдоль восточного и северного берегов Сицилии, они контролировали пролив между Калабрией и Сицилией, построив около него город Мессану (Мессину). Вероятно, около 750 г. до н. э. они организовали в Южной Италии, на юго-восточном берегу залива Гаэта Тирренского моря, колонию Киме (латинские Кумы): Против Везувия, на берегу великолепного Неаполитанского залива, в области, уже колонизованной этрусками и посещавшейся финикийцами, ионийцы основали Неаполь. Они посещали Сардинию и селились на Корсике. Но их важнейшие пути шли в северо-западном направлении. На берегах Тирренского и Лигурийского морей уже в VI в. до н. э. существовала цепь ионийских колоний, в том числе — восточнее устья Роны — Массалия (латинская Массилия, теперь Марсель). К западу от нее ионийцы открыли Лионский залив, обошли весь восточный берег Пиренейского полуострова, основав и там несколько колоний.
Иными словами, в период «великой колонизации» древнегреческие мореходы, рыбаки либо купцы, которые, как правило, не гнушались и морским разбоем, открыли — большей частью вторично, зато «прочно» — все средиземноморские берега Южной и Юго-Западной Европы.
На новооткрытых берегах возникали временные населенные пункты — рыбачьи поселки или торговые фактории — для обмена греческих ремесленных изделий и вина главным образом на рабов и металлы, которые местные «варвары» (Варварами древние греки, а за ними и римляне называли всех иноземцев, чуждых античной культуре) добывали сами или получали разными путями из внутренних районов Пиренейского полуострова и Европейского материка или с таинственных Касситерид. Очень ценным товаром был также янтарь, доставлявшийся в средиземноморские гавани путями, не известными древним грекам, из еще неведомой им Северной Европы.
Если место, выбранное для временного поселка, было удачно, а с соседними «варварами» установлены мирные отношения, греки организовывали там колонию. Иные колонии превратились в мощные города-государства, которые по своему историческому значению далеко превосходили «материнский полис» (метрополию): сравнить, например, Массалию и Фокею.
Плавание Колея в Тартесс
Не позднее первой половины VII в. греческие мореходы пересекали весь Западный бассейн Средиземного моря, а по рассказу Геродота, один корабль (между 660—640 гг. до н. э., по разным версиям) даже прошел якобы невольно Гибралтарский пролив: «…Корабль, принадлежавший самосцу Колею, на пути в Египет занесен был на… остров Платею (Островок в заливе Бомба, у восточного побережья Киренаики (32°20′ с. ш., 23°10′ в. д.))… [оттуда моряки] пустились в море по направлению к Египту, но встречным ветром были отнесены в сторону. Ветер не унимался, так что они прошли Геракловы Столбы и прибыли… в Тартесс» («История», IV, 152). И Геродот добавляет, что самосцы были там первыми из эллинов и поэтому, вернувшись назад, извлекли неслыханную прибыль от продажи тартесских товаров.
Невероятно, конечно, чтобы корабль, который оставил, следуя на восток, в Египет, берег Киренаики у 23° в. д., продвинулся на запад против воли Колея, гонимый «неуемным» ветром, до выхода из «Столбов» (5°35′ з. д.), то есть невольно прошел около 3000 км в обратном направлении от цели. Поэтому ученые XX в., признавая, как правило, факт плавания Колея через пролив к Тартессу, полагают также, что и сам он туда стремился, собрав, возможно, необходимые сведения у своих менее удачливых неведомых предшественников.
О богатом серебром и другими металлами Тартессе, который именуется то страной, то городом, то рекой, до нас дошли известия не только Геродота, но и других античных авторов, греческих и римских. И все они связывают Тартесс с Южной Испанией, а конкретнее — с бассейном Гвадалквивира.
Фокейцы в западном Средиземноморье
Во второй половине VIII в. до н. э. в Западном бассейне Средиземного моря появились торговые, а в VI в. и военные суда ионийцев-фокейцев, жителей небольшого малоазийского города Фокеи, которые представляли подлинный авангард «великой колонизации» западного Средиземноморья. Именно фокейцы организовали регулярное сообщение от Сицилии или из Неаполитанского залива через Балеарские и Питиусские острова к крутому мысу Нао на восточном берегу Пиренейского полуострова (38°45′ с. ш., 0° 14′ в. д.). Крайней фокейской колонией была Менака, на юго-восточном берегу Испании (к востоку от Малаги).
Вероятно, в конце VII в. до н. з. фокейцы обследовали берега Лионского залива и удачно выбрали для основания колонии район Массалии, открыв перед этим устье Роны (возможно, вторично после финикийцев). Не выяснено, откуда и как проникли туда фокейцы. Следовали ли они вдоль берегов Тирренского и Лигурийского морей от Неаполитанского залива или предпочли путь от Сардинии через Корсику к западному участку «Лазурного берега» — к подножию Приморских Альп («… Название «Альпы» … было известно грекам благодаря Массалии. Древние употребляли множ. число «Альпы» для обозначения всей горной цепи, а единственное «Альп» — для отдельных перевалов…» (Герман Ниссен))? Второй путь более вероятен, так как на северо-востоке Сардинии, в районе города Ольбии, найдены древнегреческие сосуды и ионийская надпись VI в. до н. э. Но в таком случае фокейцы открыли и пролив «Тафрос» (Бонифачо), отделяющий Сардинию от Корсики.
Поселок Массалия вырос в крупный город, главный центр эллинской культуры в западном Средиземноморье. Он стал базой для дальнейшего исследования и греческой колонизации западного Средиземноморья на юг-юго-запад, вдоль берега Испанского Леванта (Востока) за мыс Нао и до Менаки.
Греческие мореходы в Адриатике
По-видимому, не позднее V в. до н. э. фокейцы проникли через пролив Отранто на север и обследовали оба берега Адриатического моря, вдоль которых, как выше указывалось, до них ходили дорийцы. Фокейцев больше привлекало восточное, Далматинское побережье Адриатики, где они могли выгодно сбывать коренным жителям, иллирийцам, свой основной продукт — вино. Иониец Гекатей Милетский, писавший в конце VI — начале V в. до н. э., довольно отчетливо представляет себе это побережье.
Но фокейцы успешно продвигались и вдоль западного берега Адриатического моря и достигли дельты П о, рукава которой переплетаются с низовьем апеннинской реки Рено (210 км длины). Здесь, к западу от обширного озера-болота Комаккьо, на левом берегу Рено фокейцы организовали колонию Спину. О ней Страбон в конце I в. до н. э. писал: «Спина теперь деревушка, а некогда — известный греческий город… История также говорит о господстве спинитов на море» («География», V, 214).
Однако уже в IV в. до н. э. не ионийцы-фокейцы, а дорийцы-сиракузцы господствовали на Адриатическом море. Именно они основали на его западном берегу Анкону, а на северозападном, между дельтой По и устьем Адидже, — Атрию (Адрию), которая и дала имя всему морю («Как говорят, Атрия была славным городом, от которого с незначительным изменением получил свое имя Адриатический залив» (Страбон, V, 214). Вряд ли это объясняется особым торговым значением Атрии; скорее всего море стало называться Адриатическим лишь потому, что Атрия была тогда для греков конечным, самым дальним пунктом на «Верхнем море»).
Греки у берегов Черного и Азовского морей
Греческий миф (в обработке Пиндара, поэта V в. до н. э.) приписывает открытие Понта (Черного моря) аргонавтам— морякам корабля «Арго» во главе с фессалийским царевичем Ясоном. Аргонавты за одно-два поколения до Троянской войны (то есть в XIII в. до н. э.) якобы проникли из Эгейского моря через проливы в Понт и прошли вдоль всего его южного берега до Колхиды за золотым руном. Теперь доказано, что миф об аргонавтах менялся в течение ряда веков 1-го тысячелетия до н. э. в зависимости от хода греческих открытий в Черном и Адриатическом морях и что в древнейшей версии этого мифа нет никаких признаков знакомства с Понтом или какой-либо частью его побережья.
Скептически настроенные ученые не находят даже намека на Понт и в гомеровском эпосе — ни в «Илиаде», ни в «Одиссее». Нет вообще данных о плаваниях греков вдоль берегов Черного моря ранее VIII в. до н. э., когда началась «великая колонизация». Вполне возможно, однако, предположение, что и до этого греческие мореходы, купцы-пираты, плавали там и знакомились с приморскими племенами. Они вели с «варварами» немой торг, если чувствовали себя недостаточно сильными, чтобы увести их в рабство или отнять ценное имущество.
Рассказы мореходов о северных (для греков) странах, изобилующих «плодами земными», скотом и рыбой, а главное, добыча, которую доставляли на родину удачливые купцы, привлекли внимание к Причерноморью в первую очередь ионийцев. Особенно выделился в этот период их малоазийский полис Милет: его граждане основали на берегах Понта более семидесяти поселений, часть которых превратилась в значительные города.
В VIII в. до н. э. «пролагателями путей» в Черное море стали, вероятно, рыбаки, а за ними скупщики металлов на южном, малоазийском берегу Понта. Рыбаки, вероятно, были также первыми греками, которые достигли Крыма и через «Боспор Киммерийский» (Керченский пролив) проходили в «озеро Меотиду» — мелководное Азовское море — за красной рыбой.
Итак, на север (точнее, на северо-восток) от Эгейского моря древние греки двинулись не позднее VIII в. до н. э. Колонизация в этом направлении шла морем, через черноморские проливы Геллеспонт, Пропонтиду и Босфор, которым греки выходили в Понт.
По Страбону (VIII, 3, § 6), опасаясь береговых «варваров», а также из-за сурового (сравнительно с Элладой) климата Причерноморья греки назвали сначала море Негостеприимным (Аксинский Понт), но затем переименовали его в Гостеприимное (Евксинский Понт).
Ионийцы за Босфором распространялись в двух направлениях, северном и восточном. Обогнув Восточно-фракийский полуостров (Пашаэли — крайний восточный выступ Балканского полуострова), ионийцы-милетцы продвигались на север вдоль западного берега Черного моря. Они открыли низовья Истра, но только через много поколений античные ученые отождествили этот Истр с великой рекой Дунай, пересекающей с запада на восток всю Центральную Европу. На пути туда милетцы открыли все фракийское побережье Понта, в том числе Бургасский залив, и основали там ряд торговых факторий. Две из них, Томы и Истрия, организованные к югу от дельты Дуная в VII — начале VI в. до н. э., выросли в значительные колонии.
Поток эллинских переселенцев шел и дальше, на северо-восток. За Дунаем милетцы достигли устьев рек Тирас (Днестр) и Борисфен (Днепр), по которым их изделия шли в глубь Восточной Европы, а к Понту — продукты новой страны. У входа в Днепровский лиман, на островке Березань, милетцы в VII в. поставили торговую факторию Борис-фениду, древнейшее греческое поселение в Северном Причерноморье. А в VI в. они основали в устье Гипаниса (Южного Буга) колонию Ольвию и на берегу Днестровского лимана — Тирас.
Двигаясь оттуда на юго-восток, милетцы открыли заливы Тендровский, Каркинитский, Каламитский и лежащий между ними, далеко выдающийся в море Тархан-кут — западный выступ Крыма, а за ним — Крымские горы (У Севастопольской бухты еще в VI в. милетцы организовали факторию. Вероятно, в конце V в. до н. э. дорийцы, выйдя из Гераклеи Понтийской (теперь Эрегли), пересекли, возможно впервые, Черное море и основали на месте милетской фактории свой полис, Херсонес Таврический. (Античные авторы — по гераклейским колонистам — нередко называют Крым Гераклейским полуостровом.)). Милетцы шли на восток-северо-восток у их подножия вдоль южного берега Крыма до Керченского полуострова. На подступе к нему они основали Феодосию, у Керченского же пролива — Пантикапей.
На берегах Таманского полуострова, где жили земледельцы-синды (одно из меотийских племен), ионийцы основали несколько поселений, в том числе Фанагорию — близ дельты Кубани. Тогда же они открыли южный и восточный берега Азовского моря, где жили другие племена меотов (земледельцы и рыболовы), вступили в Таганрогский залив и достигли устья реки Танаис (Дон).
Позднее древние греки обошли северный и западный берега Азовского моря, до Арабатского залива включительно, узнали, что за длинной (120 км) и узкой песчаной косой— Арабатской Стрелкой — в топких, низких берегах лежит Гнилое море (иначе Сиваш, около 2560 кв. км), отделенное на западе коротким (30 км) Перекопом от Каркинит-ского залива. Страбон (VII, 4, § 1) так характеризует Сиваш: «Здесь находится перешеек [Перекоп], отделяющий… озеро Сапра [Гнилое] от моря [Понта]… Оно является, собственно, только западной частью Меотиды… весьма болотисто и едва судоходно для сшитых из кожи лодок, так как ветры легко обнажают мели и затем снова покрывают их водой…»
Новооткрытую громадную страну с пестрым этническим составом, простирающуюся от Дуная до Дона, греки назвали Скифией.
Скифия по Геродоту
В середине VI в. до н. э. северные походы персидского царя Кира II Великого расширили и закрепили знания народов Передней Азии о Каспии. Около 514 г. до н. э. персидский царь Дарий I пытался завоевать причерноморские степи, но был разбит местными скифами и отступил. Удачнее были в эти годы западные походы Дария I: он захватил северо-восточную-часть Балканского полуострова (Фракию и Халкидики) и ряд, островов Эгейского моря.
Из персидских источников «отец истории», малоазийский грек Геродот, живший в V в. до н. э., получил правильное представление о Каспии как об огромном озере: «Это отдельное море, не сливающееся ни с каким другим. Вдоль западного берега этого моря тянется Кавказ, обширнейшая из гор no-объему и самая высокая. С востока к нему примыкает равнина на необозримом пространстве…» (1, 202). Но это верное сообщение игнорировалось до II в. н. э. античными географами: они полагали, что Каспий сообщается либо с Азовским и Черным морями, либо с Северным океаном.
Геродот много путешествовал. Из материковых европейских стран он, несомненно, посетил Пелопоннес, Греческий полуостров, Македонию, Фракию и оттуда, из города Византии (основан у южного входа в Босфор около 660 г. до н. э.), перешел вдоль западного берега Понта до Ольвии. Во многих городах, где он побывал, Геродот собирал материалы для своей прославленной «Истории», в которой дал также богатые этнографические и географические сведения о странах, где происходили описываемые им исторические события. Именно Геродоту принадлежит первое дошедшее до нас описание Скифии и народов, населяющих ее, составленное отчасти по личным наблюдениям, но главным образом по расспросам сведущих лиц из числа местных греческих колонистов (Нет доказательств, что Геродот побывал в крымских, а тем более в приазовских городах).
Характеристику скифских рек Геродот начинает с Истра, который «протекает через всю Европу, а начало берет у кельтов». Он считает Истр величайшей из известных рек, к тому же всегда полноводной, как летом, так и зимой. После Истра наибольшая река — Борисфен. Геродот правильно указывает, что Борисфен течет с севера, но ничего не говорит о днепровских порогах; следовательно, не знает о них. «Вблизи моря сливается с ним Гипанис и впадает в общее с ним озеро» (IV, 35). Гипанисом называется здесь, несомненно, Южный Буг (Гипанисом черноморские греки называли также Кубань), а «общее с Борисфеном озеро» — это Днепровский лиман.
К левому берегу нижнего Борисфена якобы примыкала лесная область — «Гилея», до нее жили скифы-пахари, за ней — скифы-кочевники. «Вся эта страна, за исключением Гилеи, безлесна. Кочевники занимают область к востоку на 14 дней пути, простирающуюся до реки Герр…» (IV, 19). За Герром, который пока не удается убедительно отождествить с какой-либо реальной рекой, жили царские скифы: «По ту сторону реки Герр находятся так называемые царские владения и живут храбрейшие и многочисленнейшие скифы, прочих скифов почитающие своими рабами. На юге они простираются до Таврика [Крыма], на востоке… владения их частью доходят до реки Танаис» (IV, 20).
У Дона кончалась страна, заселенная скифами. За Доном жили, по Геродоту, савроматы (сарматы), по языку, как теперь доказано, родственные скифам: те и другие принадлежали к североиранской языковой группе. Сарматы занимали степь, начиная от устья Дона, по направлению к северу.
Греческие колонисты времен Геродота не знали о Волге: впервые под финским названием Ра она упоминается во II в. н. э. у Птолемея. По-видимому, они сравнительно хорошо знали только нижние участки скифских рек, от Днестра до Дона, но слышали от племен, с которыми вели торговлю, рассказы, иногда фантастические, о лесных и «пустынных» областях, лежащих к северу от приморской полосы, и о жителях этих областей: о «неврах» — оборотнях, ежегодно на несколько дней становящихся волками; об «андрофагах» —кочевниках-людоедах; о рыжих голубоглазых «будинах»; об охотниках «фиссагетах», в стране которых берут начало четыре реки, впадающие в Меотиду (Азовское море); о «меланхленах» («черных плащах»); об охотниках «иирках». Такие малосодержательные характеристики свидетельствуют о том, что колонисты, кроме сравнительно узкой причерноморской полосы, ничего не знали о племенах, живших на громадной Восточно-Европейской равнине, кроме разве того, что некоторые из них занимались охотой.
Скифия, по Геродоту, «представляет равнину с глубоким черноземом»; за ней тянется «каменистая и неровная земля… Если пройти значительную часть и этой неровной страны, то встретимся с обитателями подножия высоких гор; говорят, что все они… плешивы от рождения, плосконосы и с большими челюстями; речь у них особая; одеваются по-скифски, а питаются плодами деревьев… Название этого народа — аргипеи,.. О народах, живущих выше их, никто не может сказать с достоверностью ничего, так как они отделены высокими недоступными горами, и никто не переходит через них…» (IV, 23—25). «Выше занимающей нас страны идет постоянно снег, летом, впрочем, как и следовало ожидать, меньше, нежели зимою… Такая-то зима и делает необитаемыми северные части этого материка…» (IV, 31).
Уже в старости Геродот поселился в Южной Италии, где, возможно, и умер, но знает он эту «Великую Грецию» гораздо хуже, чем Юго-Восточную Европу. А Западного Средиземноморья он совсем не знает в отличие от писавшего примерно на полвека раньше Гекатея Милетского (Историк и географ-путешественник Гекатей (умер в 480 г. до н. э.) составил первую карту «ойкумены» (обитаемой части Земли). На ней показаны очень схематично все четыре больших средиземноморских полуострова— Малая Азия, Балканский (с Пелопоннесом), Апеннинский и Пиренейский. Но его карта до нас не дошла. Она известна только со слов позднейших античных авторов, а из его книги «Объезд Земли» сохранились лишь отрывки, правда многочисленные (около 400). Поэтому «отцом описательной географии» называют обычно «отца истории» Геродота, а не Гекатея).
Сведения Геродота и Фукидида о Балканском полуострове и Средиземноморье
Геродот, несомненно, обошел все западные берега Черного моря от устья Днестра до Босфора и, вероятно, большую часть побережья Балканского полуострова (кроме Адриатического), проделав при этом в общей сложности около 3000 км. Но неизвестно, когда и как он путешествовал. Он довольно хорошо для своего времени знает южное побережье Пашаэли (то есть северный берег Мраморного моря), дает характеристику очень узкого пролива Босфор (длина — 30 км), Пропонтиды, которая имеет в ширину 500 стадиев (Длина древнегреческого стадия варьировала между 147 и 192 м; в греко-римской литературе обычно 1 стадий = 185 м), в длину 1400 (по современным данным, ширина Мраморного моря — до 75 км, длина — 200 км), и пролива Геллеспонт (Дарданеллы, длина — 120 км). Он объехал северное и западное побережье Эгейского моря, дал сведения о Херсонесе Фракийском — Галлипольском полуострове (длина — около 90 км).
К северу от него, за «Черным» (Саросским) заливом, лежит «побережье Фракии —обширная равнина, по которой протекает большая река Гебр [Марица]» (VII, 59).
Западнее низовья Марицы Геродот отметил озеро Исмар-ское (Вистонис), три реки, в том числе Нес то с, близ его устья гористый остров Тасос (398 кв. км), «богатый золотом» (Геродот побывал на нем), а далее, к западу, горный массив Пангеон («Гора Пангеон большая и высокая, с золотыми и серебряными приисками» (VII, 112, 113)) (1956 м) и устье реки Стримон с ее нижним левым притоком. «За ней возвышается гора Дисорон (Длина—100 км, вершина—1179 м, водораздел Стримона и Галико); перевалив ее, вступаем в Македонию» (V, 17).
Геродот обогнул полуостров Халкидики с его тремя выступами: Афон (Агион — Орос), Ситонья и Касандра. «Афон — большая (2033 м) замечательная гора, заселенная, спускающаяся к морю. В том месте, где гора обрывается к материку, она представляет подобие полуострова» (VII, 22). Он указал также на «равнину с небольшими холмами», простирающуюся к северу от двух других выступов Халкидики.
Прослеживая путь персидского флота, Геродот побывал в заливах Сингитикос, Касандра и Термаикос, куда впадают «Хейдор» (Галико), «Аксий» (Вардар) и Альякмон; он обратил внимание на сравнительно широкую низменность в их. низовьях. У западного берега залива Термаикос он отметил три горных массива: Пиерия («Много дней пробыл [Ксеркс]… на Пиерии, потому что третья часть персидского войска вырубала [там] лес… чтобы все полчище могло перевалить ее») (2194 м), Олимп и Оса (1978 м); между ними «находится узкая лощина, орошаемая рекой Пенеем [Пиньос]»; он характеризует Фессалию как «котловину, заключенную между… горами. С востока ее ограничивают… Пилион [1651 м] и Оса… на севере возвышается Олимп, на западе Пинд, а на юге и юго-западе Отрис [1726 м]». Она орошается Пенеем, его крупнейшим притоком Энипефсом и рядом меньших. «Все реки вытекают из гор, обнимающих Фессалию» (VII, 128, 129).
Геродот осмотрел побережье Эгейского моря южнее Осы: «… Из открытого… моря образуется узкий пролив между островом Скитос [Северные Спорады] и… [полуостровом] Маг-нисией; непосредственно за проливом простирается… побережье Эвбеи … острова обширного, благодатного, не уступающего по величине Кипру» (VI, 31). Он описал берег полуострова вдоль Малийского залива «[пролив Еввоикос], в котором ежедневно бывают прилив и отлив» (VII, 198); на побережье он отметил три небольших реки, Сперхиос (К югу от его устья находится знаменитый горный проход: «На западе Фермопил поднимается гора недоступная, отвесная и высокая, простирающаяся… до Эты [2152 м]»), Кифисос (с озером Илики) и Асопос, и «высокие недоступные торы» [?]. Он поднимался на массив Парнас (2457 м), «на вершине которого… может удобно поместиться толпа народа».
За проливом Эврипос Геродот обогнул Аттику и в заливе Сароникос посетил острова Эгину и Саламин. Он обошел три залива Пелопоннеса — Арголикос, Лаконикос, Месиниакос, побывал на южных мысах Малея и Тенарон и во внутренней области Аркадии, сообщает о двух южных хребтах Пелопоннеса — Парнон (100 км) и Тайгет (65км). Но о западном побережье Балканского полуострова, куда персы не доходили, Геродот говорит очень мало: в частности, он отмечает реку Ахелоос в Эпире и близ ее устья крохотный архипелаг Эхинадес.
Итак, Геродот дал первые дошедшие до нас, пусть беглые, но верные указания на рельеф Пелопоннеса и восточного побережья Балканского полуострова. Внутренних же областей полуострова он не затронул: сведения Геродота о них, весьма скупые, получены опросным путем. Он называет два нижних притока Марицы — «Артеск» (Арда) и «Агриане» (Эргене); он упоминает о горах Родопы, «Орбел» (Пирин) и «Гем» (Стара-Планина) и приводит кое-какие сведения о Дунае (IV, 48, 49): «Истр… становится величайшей рекой, потому что в него изливаются многие реки. Но большим его делают в особенности следующие…». И Геродот перечисляет шесть левых притоков нижнего Дуная, из которых бесспорно можно отождествить два, Прут иАрджеш, ис некоторой натяжкой «Марис» (Марош) (Марош — это левый нижний приток Тисы, но и другие античные авторы (до Страбона включительно) считали «Марис» притоком Дуная). Из десятка значительных правых притоков Дуная, стекающих с «Тема», Геродот упоминает семь, хотя по названию безусловно можно отождествить лишь один, «Ский», с Искыром: «…Из земли пеонов и горы Родопы течет в Истр река Ский, разрывая Гем пополам».
Младший современник Геродота историк Фукидид, излагая ход Пелопоннесских войн с 434 по 411 гг. до н. э. (он был их участником до 424 г.), дает в своей «Истории» немногие, но всегда верные сведения по географии театров войны. Акваторию между Пелопоннесом, Критом и Кикладами он называет «великим Критским морем» (выделяют его из Эгейского иногда и современные географы).
Фукидид знает Ионическое море, которое нередко называет «Сицилийским», и его залив Таранто, где «сильный ветер, постоянно дующий с севера, относит корабли в открытое море». Он знаком со всеми Ионическими островами и подчеркивает военно-стратегическое значение Керкиры (Корфу, 593 кв. км) («Керкира удобно расположена на пути в Италию и Сицилию, благодаря чему может не пропускать… оттуда кораблей к Пелопоннесу»), но о Лефкасе, Кефалинии и Закинфе сообщает лишь их положение относительно различных приморских областей Греции. Он отмечает также стратегическое значение острова Китиры, который «господствует над Сицилийским и Критским морями». О Тирренском море Фукидид (так его и называющий) говорит лишь, что оно «большое» и на нем есть Эоловы (Липарские) острова, из них обитаем лишь Липари, а остальные — «Дидима» (Салина), «Стронгила» (Стромболи) и «Гиера» (Вулькано)—только обрабатываются.
По свидетельству Фукидида, «обогнуть Сицилию на грузовом судне можно немногим меньше, чем в восемь дней». Он получил некоторое представление о внутренних районах этого крупнейшего на Средиземном море острова (25 740 кв. км) благодаря походам афинян Никия и Ламаха и победившего их спартанца Гилиппа в 415—414 гг. до н. э. Первые два пересекли остров почти в широтном направлении, следуя от северо-западного берега Сицилии (примерно от 13° в. д.) к Катании на восточном, Гилипп — в диагональном: от северного берега (приблизительно от 14° в. д.) к Сиракузам (Другой спартанский отряд пересек Сицилию близ южного берега, пройдя в широтном направлении у подножия возвышенностей).
Фукидид перечисляет девять рек острова, а из многочисленных горных массивов упоминает лишь два: действующий вулкан Этну («В самом начале весны [426 г. до н. э.]… поток лавы вытек из Этны, что случалось и прежде. Он опустошил часть области катанян, которые живут под Этной, самой высокой горой в Сицилии» (3340 м)) и возвышенность западнее Сиракуз (горы Иблеи). Он отождествляет Мессинский пролив с «…так называемой Харибдой, где, по преданию, проплыл Одиссей. Вследствие узости этого места сливающийся здесь бурный поток из больших морей, Тирренского и Сицилийского, естественно был признан опасным».
Фукидид расширил сведения о западном побережье Балканского полуострова, описав его от устья реки Ахелоос на северо-запад до пролива Керкиры. Он рассказывает, что в 431 г. до н. э. флотилия под командой афинянина Формиона перешла от Коринфского залива к устью Ахелооса (у 21° в. д.). 800 афинян высадились на берег и по низменной долине реки поднялись к северу. Правда, поход был кратковременным из-за наступившей зимы. «Дело в том, что река Ахелоос, вытекающая из горы Пинда, проходит до Долопии (Страна фессалийцев-долопов, живших в западной полосе Фессалийской равнины и на южном Пинде) и… Акарнанской равнины… и изливается в море… Обилие воды в зимнюю пору делает поход затруднительным… Ахелоос, как большая река [220 км], постоянно образует наносы, и некоторые острова Эхинадес слились с материком («…Большинство островов Эхинадес почти не отделяются от устьев Ахелооса… Острова эти необитаемы и невелики»)…» (II, 102).
Севернее устья Ахелооса, у 39° с. ш., Фукидид отмечает глубокий и узкий залив Амфракисос и подступающие к нему невысокие горы. Он дает верную, но скупую характеристику участка побережья к северо-западу от залива до широты острова Керкиры и из трех рек, впадающих в море, упоминает две.
Описывая войну фракийского царя Ситалка со спартанцами, Фукидид дает характеристику его владений — Одрисского царства. Подчиненные Ситалку племена жили «между Гемом и Родопами». Он также призвал на войну «много горных фракийцев, живущих… большей частью на Родопах», и ряд других племен своего обширного царства: на западе оно простиралось «до реки Стримон, вытекающей из горы Скомбра (Стримон (болгарская Струма) берет начало у массива Витоши, к югу от Софийской котловины; но Фукидид мог считать истоком Стримона какой-либо из его верхних притоков, берущих начало к западу от Витоши) [?]… на северо-западе до реки Оския [Искыр], которая стекает с той же горы, что Нестос и Гебр. Гора эта необитаема, велика и примыкает к Родопам». Несомненно, здесь речь идет о массиве Рила (длина — 65 км, вершина — 2925 м).