Перші англійці та голландці у Льодовитому морі
Російська
На жаль, цей запис доступний тільки на
Російська.
К сожалению, эта запись доступна только на
Російська.
Экспедиция Уиллоуби — Ченслора
Англия в первой половине XVI в. была слишком слаба, чтобы пытаться оспаривать господство Португалии и Испании на Атлантическом океане, Ганзейскго союза и Дании на Балтийском море. Но для англичан оставались открытыми северные моря, и в надежде завязать прямые торговые сношения с Китаем они начали искать Северо-Восточный проход — морской путь из Западной Европы в Восточную Азию в обход Северной Евразии. В середине XVI в. дела английских купцов пришли в упадок. И по совету знаменитого мореплавателя, семидесятилетнего Себастьяна Кабота (Венецианец Себастьян Кабот в конце XV в. на английских судах плавал к Северной Америке, а в 1527—1528 гг. на испанской службе—к Южной Америке (открытие рек Парана и Парагвай). В 40-х годах, поселившись в Англии, С. Кабот был королевским советником по морским делам), и при его деятельном участии лондонские «почтенные и мудрые люди» организовали в 1548 г. «Общество купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений, неведомых и даже доселе морским путем не посещаемых». Для поисков Северо-Восточного прохода общество купило три корабля, отремонтировало их и снабдило небольшими вспомогательными парусно-гребными судами (пинасами), обычно помещавшимися на борту корабля.
Начальником экспедиции и командиром корабля «Бона Сперанца» (120 т) был назначен знатный дворянин Хью Уиллоуби; главным кормчим и капитаном судна «Эдуард Бонавентура» (160 т) — Ричард Ченслор; командиром «Конфиденции» (90 т) — штурман Корнелий Дюрферт. Никто из членов нового общества и капитанов не имел представления о странах, куда направлялась экспедиция. Команда флотилии состояла из 105 человек. Кроме того, на борту кораблей было 11 купцов.
В середине мая 1553 г. флотилия оставила устье Темзы, но из-за сильных противных ветров и волнения только к августу достигла 69° с. ш., близ норвежского острова Сенья. Там в ночь на 3 августа поднялась буря, и корабль Ченслора навсегда разлучился с двумя другими судами. Когда ветер несколько стих, Уиллоуби и Дюрферт пошли к Вардё (Островок у восточного выступа полуострова Варангер, где норвежцы в XIV в. поставили крепость Вардё (70°22′ с. ш.)), обогнули Нордкап на большом от него расстоянии и, проблуждав несколько дней в море, позднее названном Баренцевым, рано утром 14 августа увидели землю.
«Мы подошли к ней и спустили бот, чтобы посмотреть, что это была за земля. Но бот не мог подойти к берегу из-за мелководья и большого количества льда… На берегу не было видно никаких признаков жилья. Земля эта находится на широте 72°…» (запись Уиллоуби). Если верно определена широта, то Уиллоуби коснулся Гусиной Земли — юго-западного выступа Новой Земли, уже давно посещавшейся русскими. Но на Западе до XVIII в. предполагали, что он «открыл» какой-то остров, который долго и напрасно искали («Земля Уиллоуби»).
Три дня англичане продвигались к северу, обнаружили на «Конфиденции» течь и повернули на юг. 21 августа Уиллоуби отметил, что море становилось «все мельче и мельче, и все же не было видно берега». Чтобы избежать опасности, суда отошли в открытое море и четыре недели шли на запад то вдоль берега, то теряя его из виду, пока не достигли за небольшим островом устья реки, где решили зимовать. Англичане не нашли там ни людей, ни жилья. А следующей зимой 1554 г. русские поморы обнаружили за Нокуевым островом (68°22′ с. ш.), у Мурманского берега, в устье Варзины, два судна: «…стоят на якорях в становищах, а люди на них все мертвы, и товаров на них много» (Двинская летопись). Найдены и судовые журналы, и другие документы, из которых видно, что Уиллоуби и большая часть его людей были еще живы в январе 1554 г. Позднее погибли все без исключения: «умерли, замерзли до смерти» 63 человека.
Корабль Ченслора (штурманом у него был Стивен Барроу), обогнув Нордкап, неделю простоял у Вардё, ожидая Уиллоуби, а затем, продолжая плавание, 24 августа 1553 г. вошел в устье Северной Двины. «…Простые люди начали приезжать к кораблю, — пишет спутник Ченслора Климент Адамс.— Они добровольно предлагали… съестные припасы…» Ченслор, не дождавшись разрешения, отправился санным путем в Москву. На полпути он встретил гонца, который передал ему царское приглашение. Иван IV с большой пышностью принял «королевского посла» (так назвал себя Ченслор) и обещал покровительство английским купцам. Он отпустил Ченслора с почетом, но под крепкой охраной.
Когда Ченслор вернулся в Лондон, «Общество купцов предпринимателей» было официально утверждено правительством. Кабот стал директором этой «Московской компании», как ее обычно называли, а Ченслор в 1555 г. снова отправился на Русь, на этот раз действительно как королевский посол. С ним прибыли два агента «Московской компании». Англичане получили от Ивана IV обещанные привилегии. Ченслор отплыл в Англию с царским послом Осипом Григорьевичем Непеей, но утонул, когда корабль потерпел крушение у шотландских берегов. Непея спасся и добился в Лондоне таких же льгот, какие англичане получили в Москве.
Плавание Барроу
«Купцы-предприниматели» надеялись через Обь, о которой узнали у русских, проникнуть в «Катай», и Стивен Барроу (позднее главный кормчий Англии) был послан в 1556 г. к Оби на небольшом судне «Серчтрифт» («Ищи выгоды»). Его отчет дает верную характеристику условий плавания в Ледовитом океане: с Барроу начинается западноевропейская научная литература об Арктике. Очень важны для нас его прямые указания на выдающиеся достижения поморов, уже тогда свободно плававших по обе стороны Новой Земли.
9 июня 1556 г. Барроу вошел в устье Колы. «Пока мы стояли на этой реке, мы ежедневно видели, как по ней спускалось много русских лодей, экипаж которых состоял минимально из 24 человек, доходя на больших до 30. Среди русских был один, по имени Гавриил… он сказал мне [знаками], что все они наняты на Печору на ловлю семги и моржей… обещал предупреждать меня о мелях, и он это действительно исполнил». 22 июня Барроу вышел в море с русскими людьми, однако при попутном ветре все лодьи опережали его. «Впрочем… Гавриил и его друг часто припускали свои паруса и поджидали нас».
Замечательно мореходное искусство поморов: по сравнению с ними опытнейший английский моряк Барроу в условиях Арктики казался робким учеником. А «утлые» русские лодьи («Их суда, — говорит Ричард Джонсон, участник экспедиций Ченслора и Барроу, — сшиты прутьями без гвоздей») были быстроходнее и гораздо более приспособлены к плаванию в Арктике, чем английские корабли XVI в.
Медленно продвигаясь на восток, большей частью вдоль берега, Барроу два дня неудачно пытался обогнуть Канин. «…Стоя на якоре, мы заметили, что… поднимается нечто вроде шторма, и не знали… здесь никакой гавани… Я увидел парус… это Гавриил, покинув безопасную стоянку и товарищей, подошел, насколько мог, ближе к нам…» В густом тумане помор благополучно через день ввел корабль в удобную гавань (Моржовец). 15 июля Барроу прошел через «опасный бар» Печоры. Там он простоял пять дней, а затем один вышел в открытое море, так как русские остались на Печоре.
21-го «Серчтрифт» попал во льды. Выйдя из них через 6 часов, Барроу 4 дня следовал на восток, подошел к острову (вероятно, Междушарский) у юго-западного берега Новой Земли и ^нашел там хорошую стоянку — по его определению, на 72° 42′ с. ш. Он встретил там несколько русских людей. Кольский помор Лошак (Лошаков?) сказал Барроу, что тот повернул в сторону от «дороги, которая ведет на Обь», что суша, к которой он подошел, называется «Нова Зембла» и что там «находится, как он думает, самая высокая гора в мире». На Северном острове действительно есть приморские вершины более 1000 м, которые могли показаться помору «самыми высокими в мире»: одна у Маточкина Шара, другая у губы Митюшихи. Это указание Лошака — важное свидетельство, что к середине XVI в. русские во всяком случае доходили до Маточкина Шара, а может быть, поднимались вдоль западного берега за 73° 30′ с. ш.
Лошак дал «все сведения… которые относились к цели [английской] экспедиции», то есть к пути на Обь. Такие же сведения Барроу получил и со встречной лодьи. Поморы, очевидно, не засекречивали свои пути, и не их вина, что англичанин не сумел воспользоваться их указаниями. 31 июля Барроу стал на якорь «среди Вайгачских островов» — у острова близ северо-западного берега Вайгача, где увидел русских на двух малых лодьях. Через два дня он перешел к другому островку, где снова встретил Лошака. Они высадились на берег, вероятно на Вайгач. Лошак повел Барроу к «самоедским идолам» (числом более трехсот) и рассказал ему о быте самоедов. Эти сведения делают отчет Барроу очень ценным источником по истории ненцев.
6 августа Лошак расстался с Барроу на широте 70°25′. К его удивлению, русские внезапно снялись с якоря и пошли по мелководью между островами, где на корабле нельзя было следовать за ними. Однако он вскоре убедился, что поморы «мудро предвидели погоду». После разлуки с ними Барроу очень мало продвинулся на восток и 22 августа повернул обратно, «потеряв всякую надежду в этом году на какие-нибудь новые открытия на востоке». Впрочем, как мы видели, он не открыл ничего ранее неизвестного русским.
Перезимовал Барроу в Холмогорах. Весной 1557 г. ему приказали идти «на поиски некоторых английских судов», но он выполнил под благовидным предлогом другое, тайное поручение: описал Мурманский берег, а «мимоходом» составил первый краткий англо-ненецкий словарь (около ста слов).
Баренц у Новой Земли в 1594 г.
В июле 1594 г. на поиски Северо-Восточного прохода из Голландии вышла правительственная экспедиция на трех кораблях и яхте. Одним кораблем командовал амстердамец Биллем Барентсзон (сын Барента), прославившийся под обычным у голландцев сокращенным отчеством Баренц (фамилии у него, как у человека простого происхождения, не было), вторым кораблем — Корнелис Корнелисзон Най, третьим — Брант Исбрантзон Тетгалес. Близ устья Колы два капитана двинулись прямо на восток, прошли через Югорский Шар и достигли, по-видимому, западного берега Ямала у 71° с. ш. «Они считали, что открыли уже достаточно и что пора возвращаться, тем более что им было поручено только отыскать удобный путь…» (Геррит Де Фер «Плавания Баренца». Автор был спутником Баренца в 1595 и 1596/97 гг., а экспедицию 1594 г. описал, вероятно, пользуясь журналом Баренца (цитаты ниже взяты из книги Де Фера))
Баренц повел свой корабль и яхту на северо-восток, с тем чтобы обогнуть с севера Новую Землю, за которой рассчитывал найти свободное ото льда море. 4 июня он увидел, по-видимому, Сухой Нос, западный мыс Северного острова (73° 47′ с. ш.).
Продвигаясь на север, Баренц обнаружил остров Адмиралтейства и прошел пролив, отделявший его от Новой Земли (В 1822 г. Ф. П. Литке еще нашел этот остров, но «в проходе между ним и материковым берегом так мелко, что никакое судно пройти не может». А в 1909 г. В. А. Русанов нашел там низменный полуостров, который «соединяется с Новой Землей столь же низменным и широким перешейком». Это свидетельствует о значительном поднятии Новой Земли за 300 лет). На 75°54′ с. ш. у островка голландцы «нашли обломок русского корабля» и за 76° с. ш. миновали голый «Остров с Крестами» — так назвал его Баренц, увидевший там два креста. Несомненно, их поставили поморы на могилах или как опознавательные знаки — вот как далеко на север заходили русские зверобои уже в XVI в. В этом районе голландцы впервые увидели лежбище моржей и встретили белого медведя.
С 13 июля из-за льдов продвижение на север очень замедлилось. 29 июля Баренц открыл у 77° с. ш. «крайний северный мыс Новой Земли, названный Ледяным» (мыс Карлсена), а 1 августа близ него — небольшие Оранские острова. «…Моряки не желали идти дальше. Поэтому… он счел за лучшее… вернуться к другим кораблям, взяв курс к Вайгачу…»
У Матвеева острова (69° 28′ с. ш.) флотилия соединилась. Баренц был удручен «поражением», капитаны Най и Тетгалес ликовали. В сентябре все суда вернулись на родину.
Два «победителя» были встречены с триумфом и возглавили в 1595 г. большую правительственную экспедицию — шесть кораблей, нагруженных всякими товарами, и седьмое быстроходное вестовое судно. Баренц был в ней главным штурманом и капитаном одного из кораблей. Эта экспедиция вернулась на родину, ничего не добившись.
Голландская экспедиция 1596—1597 гг.: вторичное открытие Шпицбергена и смерть Баренца
Русские поморы, смешивая Шпицберген с Гренландией, начали плавать к нему не позднее середины XVI в. Письмо датского короля Фредерика II от 11 марта 1576 г. свидетельствует, что, по сообщению норвежских купцов, «русский кормчий Павел Нишец [?], живущий в Мальмусе [Кола]… ежегодно около Варфоломеева дня [24 августа] плавает в Гренландию…».
Правительство Нидерландов назначило высокую премию тому, кто откроет Северо-Восточный проход, и амстердамский сенат снарядил два корабля, командирами которых были назначены Яков Гемскерк и Ян Рейп. Баренца обошли, но он согласился пойти штурманом с Гемскерком. Считая, что прошлогодняя неудача объясняется поздним выходом в море, экспедиция оставила Амстердам весной 1596 г. Рейп вопреки мнению Баренца настоял на северном курсе, чтобы войти в «Полярное море», якобы совершенно свободное от льдов. Неожиданно под 74° 26′ с. ш. открылся остров, у которого был убит белый медведь; поэтому его назвали Медвежьим (180 кв. км).
Пробыв там четыре дня, голландцы двинулись дальше. Рейп, возможно зная о плавании русских к Груманту (Шпицбергену), взял курс на север, с уклоном к востоку. 19 июня близ 80° с. ш. голландцы увидели землю, которую приняли за часть Гренландии, а это был Западный Шпицберген, крупнейший из островов большого архипелага. По словам Рейпа, «…мы дали этой земле название Spitsbergen, потому что там очень много заостренных вершин».
Заметили они землю на широте 79° 49′ или 80° 11′ (по двум версиям): «Эта земля была очень обширна; мы плыли вдоль нее на запад, до 79°31′, где нашли залив, вытянутый с севера на юг…» Указанная Де Фером широта залива и его описание вполне соответствуют Вуд-фьорду, на северном побережье Западного Шпицбергена, у 14° в. д.
«21 июня мы стали на якорь [за милю] перед землей… сели в шлюпку… и нашли удобную гавань… [а] на восточной стороне два острова… Затем мы подошли на веслах к острову, который лежал в середине, и нашли на нем много… гусей, сидящих на яйцах… Хотя эта страна, которую мы считаем Гренландией, расположена под 80° широты и еще севернее, она изобилует зеленью и травой и вскармливает травоядных животных, каковы олени и другие, там живущие… 23 июня мы вышли в открытое море и взяли курс на северо-запад, но… из-за льда мы вернулись на то же место, откуда вышли…» Де Фер дает на этот раз точную широту стоянки кораблей — 79°42′, то есть против входа в Лифде-фьорд (западная ветвь Вуд-фьорда). «…Снявшись с якоря, мы пошли вдоль западной стороны земли и… снова высадились на берег. В тот же день мы попали на другой остров…»
«25 июня… мы плыли вдоль земли [на юг]… до 79°… Тут мы нашли огромный залив или пролив и шли по нему около 10 миль [74 км], в южном направлении. Мы, однако, убедились, что пройти здесь нельзя… Пришлось идти обратно… Мы выбрались оттуда 27 числа. 28 июня мы обогнули мыс, находящийся с западной стороны, где было такое множество птиц, что они, летая, ударялись в наши паруса. Оттуда около 10 миль мы шли на юг, а затем на запад, чтобы избежать льда. 29 июня мы плыли вдоль земли до 76°50′ на юго-восток…» Баренц, несомненно, открыл Форлансуннет — пролив длиной около 90 км между островами Западный Шпицберген и Земля Принца Карла — и повернул обратно, не дойдя лишь 15 км до южного выхода из него. «Птичий мыс» (Фуглехукен, 78°55′ с. ш.) —это северная оконечность Земли Принца Карла. Обогнув его, Баренц проследил весь западный берег Земли Принца Карла, а затем и юго-западный берег Шпицбергена, не дойдя лишь 40 км до его южного мыса.
1 июля корабли вернулись к Медвежьему острову. Здесь снова начались разногласия. Баренц настаивал на поисках прохода к востоку от Шпицбергена. Гемскерк на этот раз присоединился к мнению Баренца, и корабли разлучились. Рейп после безуспешной попытки подняться выше Шпицбергена вернулся в Голландию.
Баренц, взяв курс на восток, подошел 17 июля к Новой Земле у 73° 20′ с. ш., а затем повернул на север. В непрерывной борьбе со льдами он достиг 19 августа северо-восточного мыса Новой Земли, но не мог продвинуться дальше и 26 августа остановился на зимовку у северного берега, в «Ледяной гавани».
Моряки построили из плавника избу с очагом и дымовым отверстием, обшив ее снятыми с судна досками. Почти все болели цингой, из 17 зимовщиков умерло до весны двое. Потеряв надежду отремонтировать корабль и вывести его на чистую воду, голландцы подготовили две шлюпки к парусному плаванию. В середине июня 1597 г. перед отходом Баренц написал отчет о плавании и зимовке и прикрепил его к очагу (В 1871 г. норвежец Эллинг Карлсен обнаружил избу Баренца «в таком состоянии, как будто она только вчера была построена», и вещи зимовщиков, а в 1876 г. англичанин Чарлз Гардинер нашел — уже под развалинами избы — отчет Баренца). Моряки взяли с собой кроме провизии и личных вещей более ценный купеческий груз. Двух тяжелобольных — Баренца и матроса — на руках перенесли в шлюпки. Море было бур-яым, и понадобилось шесть дней, чтобы обогнуть Ледяной мыс.
За мысом Баренцу сообщили, что больной матрос кончается. Он сказал: «Мне кажется, что и я протяну недолго» :и попросил у Де Фера напиться, попил воды и умер (20 июня 1597 г.). Тело его было опущено в море, которое с 1853 г. по инициативе немецкого географа Августа Петермана начали называть Баренцевым.
Моряки очень медленно продвигались на юг и лишь :28 июля достигли Южного берега Новой Земли, где за мысом увидели два русских судна. Они и обрадовались и испугались, не зная, как с ними поступят незнакомые люди. Но поморы подошли к ним безоружные. «Двое из них дружески похлопали по плечу меня и капитана Гемскерка, узнавши нас по прошлой встрече [в 1595 г. в Югорском Шаре]… Они показывали, что сочувствуют нам… и один из них… принес кругловатый ржаной хлеб… и несколько копченых птиц…»
На следующий день голландцы пошли к Вайгачу, но четыре дня из-за шторма стояли у какого-то островка. На берегу они нашли ложечную траву. «Мы ели ее полными пригоршнями… и наше здоровье поправлялось… так быстро, что… некоторые сразу могли жевать сухари, что раньше не в силах были делать». Когда погода улучшилась, они пошли на юг и узнали от встречных русских, что находятся близ Печоры.
С величайшими усилиями обе шлюпки 2 сентября добрались до Колы. В пути они часто встречали русских, и люди в пище не нуждались. В Коле стояли три голландских корабля, один из них — под командой Рейпа, который летом ходил в Архангельск и теперь возвращался домой. Он доставил спутников Баренца в Амстердам 1 ноября 1597 г. Из 17 зимовщиков вернулись 12.
Плавания Гудзона
Пожилой капитан Генри Гудзон поступил в 1607 г. на службу «Московской компании», которая предоставила в его распоряжение барк (80 т) с командой в 12 человек. На таком судне он должен был пройти в Японию прямо через Северный полюс. В июне Гудзон, двигаясь при исключительно благоприятных ледовых условиях вдоль восточного берега Гренландии, достиг 73° с. ш. и вынужден был из-за льдов повернуть на северо-восток. В конце июня он увидел под 78° 31′ с. ш. остров, который назвал Новой Землей, а это был Западный Шпицберген. Гудзон обогнул северо-западную оконечность острова и в середине июля достиг 80° 23′ с. ш. Встретив там непроходимые льды, он повернул на юг и под 71° с. ш. открыл небольшой одинокий остров с двумя вершинами, который назвал «Зубцами Гудзона». Но он не мог точно определить долготу «Зубцов» (см. ниже «Открытие Ян-Майена»).
В середине сентября Гудзон вернулся в Лондон. Его плавание имело важное практическое значение: Гудзон подтвердил сведения о богатых возможностях китобойного и зверобойного промысла в Гренландском море; и английские, и голландские промышленники немедленно воспользовались его указаниями. Но «Московская компания» была недовольна, так как прямое задание — достичь Японии — не было выполнено.
Все-таки в 1608 г. Гудзона вновь послали на Дальний Восток, на этот раз не через полюс, а северо-восточным путем, даже увеличили его команду на два человека. 26 июня Гудзон достиг юго-западного берега Новой Земли, но, отступив перед льдами, через месяц ни с чем вернулся на родину. И «Московская компания» рассчитала неудачливого капитана, который в 1609—1611 гг. на службе других компаний совершил великие открытия и погиб в американских водах.
Западноевропейские промышленники у Шпицбергена в первой половине XVII в.
В 1609 г. «Московская компания» послала на небольшом судне Джонаса Пула на поиски лежбищ моржей. Пул бегло «смотрел побережье Западного Шпицбергена, а в 1610 г. обследовал его. Обнаружив у 77° с. ш. «Роговой залив» (Хорнсунн), а затем продвигаясь на север, Пул зашел в «Колокольный залив» (Бельсунн) (Оба названия даны Пулом), где вскоре наткнулся (у 77°45′ с. ш.) на островок, почти закрывающий вход в «унылый .пролив»: позднее голландцы выяснили, что это фьорд (Ван-Meйен длиной 50 км). К северу от Бельсунна Пул открыл за 78° с. ш. «Ледяной залив» (Ис-фьорд), но не обследовал его до конца. Около 1662 г. выяснилось, что залив разделяется на востоке на две ветви — Билле-фьорд и Сассен-фьорд) (Северную часть Ис-фьорда, Hyp-фьорд, открыли (не до конца) около 33 г голландцы около 1633 г. голландцы).
Выйдя из залива и повернув снова на север, Пул обнаружил вход в пролив, которым, видимо, и воспользовался, хотя и аттестовал его как «отвратительный». Он верно указал, что пролив отделяет от Западного Шпицбергена длинный (почти 100 км) «остров Принца Чарлза» (Земля Принца Карла). Вскоре, однако, это указание было забыто, и пролив стали считать фьордом. За 79° с. ш. Пул открыл небольшой Кросс-фьорд, нашел там каменный уголь, использовал его для выварки китового жира и закончил плавание у 79° 50′ с. ш.
Пул подтвердил сведения Гудзона о множестве китов и морского зверя в водах Шпицбергена. «Московская компания» в 1611 г. послала туда два корабля под командой Пула и Стивена Беннета. Оба судна погибли; люди спаслись.
В 1612 г. у Шпицбергена появились первые голландские китобои, и тотчас же между ними и англичанами начались споры, иногда приводившие к перестрелкам. В 1613 г. англичанин Роберт Фотерби, охотясь на китов, вошел в Бельсунн и обнаружил его юго-восточную ветвь (Ван-Кёлен-фьорд).
В том же 1613 г. Томас Эдж возглавил небольшую флотилию, обследовавшую берега Западного Шпицбергена и к востоку от него, близ 78° с. ш., открыл крупный остров (теперь он называется Эдж, 5100 кв. км) (Вероятно это открытие было вторичным — после русских). Обойдя его с запада широким проливом Стур-фьорд и с севера узким проливом Фримен (78° 15′ с. ш., 22° 10′ в. д.), Эдж за 79° с. ш. вступил не то в залив, огражденный на севере большим массивом ледяной земли, не то в пролив: осторожный капитан назвал его «входом Смита». Позже выяснилось, что это была широкая юго-восточная часть пролива Хинлопен и что, следовательно, усмотренный Эджем ледяной массив не полуостров Западного Шпицбергена, а выступ другого большого острова — Северо-Восточной Земли.
Неизвестные китобои в том же 1613 г. к юго-востоку от острова Эджа обнаружили небольшой, длиной в 35 км, и очень узкий остров Надежды (76° 35′ с. ш.).
В 1614 г. Фотерби (штурманом у него был молодой Вильям Баффин), поднявшись в восточной полосе Гренландского моря за 80° с. ш., пытался обогнуть с севера Шпицберген и через «вход Смита» пробиться к югу. Попытка не увенчалась успехом, моряки повернули на запад и неожиданно обнаружили еще один «пролив», ведущий прямо на юг. Но он оказался заливом (Вейде-фьорд) (Самый длинный фьорд Шпицбергена, около 110 км). Через Гренландское море они вернулись в Англию.
В 1615 г. к Шпицбергену подошли два датских военных корабля. Командиры их требовали пошлины со всех китобоев под тем предлогом, что «датчане открыли Западную Гренландию, а Шпицберген принадлежит к Гренландии». Борьба между западными морскими державами за «права» на Шпицберген разгоралась.
В 1616 г. Эдж послал небольшое судно обследовать «свой» остров и мнимый полуостров за проливом Фримена, а в 1617 г. усмотрел к востоку от Шпицбергена сушу, названную им «Уичленд». Это мог быть только один из островов группы Земли Короля Карла (у 79° с. ш., пересекается меридианом 28° в. д.). Возможно, что Эдж неверно указал широту «Уичленда», и поэтому его не могли разыскать до 70-х годов XIX в.
С 20-х годов XVII в., после кровопролитных стычек, в которых англичане понесли поражение, голландцы на долгое время стали хозяевами на Шпицбергене—захватывали лучшие места для промыслов, но все-таки не могли помешать другим мореходам промышлять у берегов архипелага. В 1630 г. несчастный случай отделил восемь английских матросов от их корабля, и они зимовали в бухте на юго-западном берегу Ис-фьорда, у 78° с. ш. Один из них, Эдуард Пелхем, составил отчет, изданный в 1631 г.
В 1633 г. семь голландцев перезимовали в Нур-фьорде (78° 30′ с. ш.). Все остались живы, хотя и страдали от голода и холода. В 1634 г. семь других голландцев добровольно остались там же на зимовку; летом 1635 г. промышленники никого не застали в живых.
Голландские китобои внесли свою лепту в исследование архипелага. Именно они доказали, что Западный Шпицберген отделен от Северо-Восточной Земли проливом Хинлопен (Длина его — около 175 км; старое название — Вейгатт), открыли ряд ледников на обоих его берегах, выяснили, что Северо-Восточная Земля (16 600 кв. км) — второй по величине остров после Западного Шпицбергена (37 900 кв. км).
На северо-западе архипелага, на островке Амстердам, где, вероятно, высаживался Баренц, голландцы основали факторию. «Название ей дали не очень поэтичное, зато меткое: Смеренбург — «Мазанный [жиром] город» (Ф. Гельвальд). Оно сохранилось за фьордом, отделяющим острова Амстердам и (к югу от него) Данскё от Западного Шпицбергена.
Открытие Ян-Майена
Остров Ян-Майен(372 кв. км) лежит на 71° с. ш., 8°20′ з. д., в 400 км к северо-северо-востоку от Исландии и в 400 км к востоку от Гренландии. Возможно, что за 48 часов плавания, отмеченного в «Книге о заселении страны», исландцы, открывшие «Свальбард», достигли не Шпицбергена, а именно Ян-Майена. В начале XVII в. остров шесть раз открывали и называли по-новому капитаны-китоловы трех наций:
в 1607 г. «Зубцы Гудзона» — англичанин Г. Гудзон;
в 1611 г. «Троица» — англичанин Томас Мармадюк (Теперь, впрочем, сомневаются в том, что Гудзон и Мармадюк видели Ян-Майен, но предполагают, что около 1607 г. английские капитаны из Гулля побывали там и держали это в секрете);
в 1612 г. «Ришелье» — француз Жан Вролик;
в 1614 г. 1) «Иорис» — голландец Йорис Каролус (Каролус сначала назвал в честь капитана только мыс—Ян-Майс-Хук» — открытого ими обоими острова. Позднее Каролус уже как командир китобойца много лет плавал в высоких широтах и в 1634 г. издал извлечения из своих судовых журналов), тогда помощник капитана Яна Якобсзона Мая, на службе «Нидерландской Северной компании», которая и переименовала остров в Ян-Майен; 2) «Маврикий» — голландец Ян Янсзон. Керкхоф;
в 1615 г. «Сэр Томас Смит»—англичанин Роберт Фотерби; он точно определил широту Ян-Майена и с ничтожной ошибкой — его долготу. Фотерби первый составил хорошее описание острова (его отчет опубликовал в 1625 г. С. Перчас):
«Длина острова — около десяти лиг, простирается он с северо-востока на юго-запад. Это высокая земля, и на северном конце ее поднимается гора поразительной высоты и ширины, вся покрытая снегом. Я назвал ее горой Хаклюйт [Беренберг, 2277 м]… (Фотерби определил длину каждого из обращенных к морю подножий почти в четыре лиги) Остальная, юго-западная часть острова кажется укрепленным районом… так как на каждой его стороне поднимаются три-четыре высоких скалы, точно башни и форты… Земля в общем каменистая и бесплодная… нет травы—только мох. И когда я впервые высадился на низкое место, все камни там были похожи по цвету и форме на шлак в кузнице, песок [вулканический пепел] был большей частью смешан с зернами, похожими на янтарь [оливин], на пляжах было очень много плавника и камней, похожих на пемзу… Я видел много следов лисиц и медведей, но очень мало птиц, и не было даже признаков оленей или прочих животных».