Біля Полюсу холоду
Російська
На жаль, цей запис доступний тільки на
Російська.
К сожалению, эта запись доступна только на
Російська.
For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.
Несколько южнее Буордахского массива находится самое холодное место Северного полушария нашей планеты — Оймяконская впадина (Полюс холода).
Мы уже говорили, что здесь отмечается наиболее низкая температура воздуха в зимний период. В пределах впадины расположен поселок Оймякон, который в прошлом столетии был одним из важных пунктов Охотско-Якутского тракта. Этим трактом, следы которого местами сохранились до настоящего времени, пользовались первые землепроходцы. Одним из них был знаменитый русский моряк и путешественник Гавриил Андреевич Сарычев, побывавший здесь в 1786—1787 гг. Пребывание его в Оймяконе было коротким; отсюда Сарычев направился в верховье реки Момы и по пути следования преодолел хребет «отменной высоты» (в его честь названный хребтом Сарычева), чтобы перебраться далее в бассейн реки Колымы. Путешествие это длилось долго и было очень трудным. Что собой представляет зима вблизи Полюса холода, можно видеть из записей Сарычева. Вот что он писал только об одном зимнем переходе: «… Все наше прежнее до сих пор путешествие было ничто в сравнении с тем, что претерпели мы, едучи далее к вершинам реки Яны, между гор почти безлесыми местами, где пронзительные ветры при жесточайших морозах доводили нас до крайности. Хотя и было на нас теплое тройное оленье платье, но стужа казалась несносной и едва не останавливала движение крови… Лица наши так изуродовало морозом, что почти не оставалось места, где бы не видно было его лютости».
Совершить подобное путешествие в то время отваживались немногие, и лишь после Советской власти сюда пришли многочисленные отряды геологов, горняков, строителей и людей других профессий. Природа к ним также не была милостивой. Но они не отступили и настойчиво осваивали этот край. Теперь же Оймяконский район является крупным горнопромышленным центром Северо-Востока, где круглый год ведется добыча цветных металлов.
Недалеко отсюда, в пределах хребта Сарычева, в бассейне реки Большой Тарын, расположен громадный субвулканический массив (по своей природе напоминающий Буордахский), который сформировался около 130— 135 млн. лет тому назад, в юрский период. Площадь его составляет около 1800 км2. Магматический расплав, из которого образован массив, некогда стремился прорваться к поверхности. Однако этого не произошло. У расплава как бы не хватило сил — они были израсходованы на пути проникновения в верхние слои Земли. И хотя огненно-жидкий расплав заполнил многие трещины и полости земной коры, он все же был остановлен твердой кровлей, которая сохранилась над расплавом и не пустила его дальше. Постепенно магматический расплав будто смирился, стал остывать и образовал вблизи поверхности огромный массив изверженных пород.
Залегание горных пород в нем весьма своеобразно. В одних участках выделяются массивные плиты, разбитые множеством трещин, в Других — отчетливая столбчатая отдельность. Вдали виднеется скала, сложенная как бы плотно упакованными поленьями. Это также результат особых условий остывания магматического расплава. В некоторых местах магма была внедрена между пластами осадочных пород. Спустя много времени застывшая изверженная порода была смята в складки вместе с осадочной толщей и теперь напоминает своеобразную разноцветную гармошку. Иногда от массива ответвляются длинные, узкие и плоские залежи, которые во многих местах пронизывают окружающую его толщу осадочных пород. Они залечивают трещины в этой толще, не совпадающие с границами пластов или формами их складок. Тела изверженных пород, образованные таким способом, называются дайками. На выровненных площадках выходы этих даек, покрытые сверху мелкими обломками и заросшие травой, напоминают прямолинейные насыпные дороги.
Земные недра здесь хранят огромные богатства — золото, олово, вольфрам, сурьму, ртуть и др.
Во время работы в районе Полюса холода также не обошлось без приключений.
Однажды свой временный лагерь мы оборудовали в долине реки Большой Тарын, впадающей справа в реку Индигирку. Выбрали ровную и сухую площадку на пойме долины, поросшую стройными лиственницами. Справа и слева от нас весело журчали ручейки с кристально чистой водой, которой приятно утолять жажду.
Утро следующего дня было теплое, тихое, солнечное. В такую погоду только и ходить в маршрут, что мы и сделали. Однако во второй половине дня небо заволокло свинцовыми тучами, засверкала молния и начали падать редкие, но крупные капли дождя. Нужно было уходить в укрытие, и как можно скорее. Решили спрятаться между скалами. Не успели мы добраться до места, как блеск молнии озарил все вокруг; раздался громовой раскат такой силы, что нас на какое-то время оглушило. Окажись мы в это время на гребне водораздела, неизвестно, чем бы все это для нас кончилось.
Вскоре гроза прошла, но, как это нередко бывает в здешних местах, дождь стал моросящим и значительно похолодало. Когда подошли к палаткам, то увидели, что маленькие ручейки превратились в бурные и мутные потоки, преодолевая которые мы все время опасались, как бы не свалиться в воду.
Через некоторое время ручьи вышли из берегов и вода уже подбиралась к палаткам. Однако двигаться дальше мы не могли — бурные потоки теперь стали серьезным препятствием. В авральном порядке пришлось сооружать настил на стволах деревьев и пережидать разлив. На следующее утро от наводнения не осталось и следа. Снова солнце, тепло, ручейки возвратились в свои русла и, казалось, журчали насмешливо.
Через несколько дней мы уже в другой части хребта Сарычева. Однажды возвращались к стоянке после трудного маршрута. На нашем пути оказалась бурная, хотя и не глубокая речка. Перебираться через нее вброд не хотелось. Невдалеке заметили большую подмытую лиственницу, которая перегораживала почти все русло. Решили переправиться на другой берег по этому бревну. Первым без особого труда прошел Николай. Теперь очередь моя. Иду медленно, бревно подо мной чуть покачивается. Прошел уже больше половины. Вдруг нога предательски соскальзывает. Пытаюсь удержаться руками, но безуспешно. И в следующий миг уже барахтаюсь в ледяной воде. Холод подстегивает, выбираюсь стремительно. Немного обсохнув у костра, снова двигаемся в путь.
Прошли еще несколько километров. Речка стала заметно шире, течение спокойнее. День на исходе, а до стоянки еще далеко. И тут родилась хорошая идея — сколотить маленький плотик и отправиться на нем к лагерю. На том и порешили. Соорудили из сухого валежника небольшой плотик — и в путь-дорогу. Поплыли. Ноги почти все время в воде, но терпеть можно. Поворот реки. Слегка отталкиваемся шестами, огибаем небольшой мысок. Еще поворот. Все пока идет хорошо. Но за следующим поворотом русло речки оказалось перегороженным упавшим деревом. Прежде чем мы сообразили, как нам поступить, плот столкнулся с деревом. Непрочное наше сооружение, которым мы восторгались, распадается, и мы погружаемся в воду. К счастью, речка была неглубокой, и все обошлось благополучно.
Близится ночь. Теперь уже ясно — сегодня нам до палаток не добраться. Готовимся ко сну. Развели большой костер, прогрели почву, затем смели все угли и положили ветки кустарника. Хотя постель и теплая, но лежать на ней не очень-то уютно. Сон тревожный и прерывистый… На стоянку пришли только на следующий день.