Глибокими ущелинами високогір’я

For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.

Через несколько дней после восхождения на гору Побе­да мы перебазировались к южной оконечности горного массива. Для этого пришлось преодолеть длинный, хотя и не очень крутой перевал. Породы на склоне горных вершин здесь окрашены в самые разнообразные тона. Некоторые сопки издали кажутся ярко-красными. На­пример, южная так и называется Кыгыл-Хая («Крас­ная сопка»).

Вблизи группы горных озер сделали стоянку и на­утро сразу же отправились в верховье речки Хаслардах. Над ее руслом нависали местами сильноподмытые борта ущелья. Слагающие их породы были хорошо обна­жены, и мы тотчас же принялись за работу. Однако день близился к концу, и нам пришлось возвратиться на стоянку, не закончив исследований.

На следующий день мы вновь направились к верхо­вьям реки Хаслардах. Но что это? На некоторых участ­ках образовались запруды, кое-где исчезли знакомые об­нажения у круто подмытого борта. Значительная часть его, примерно 30 м, за ночь рухнула, несколько изме­нив обычное течение водотока. В некоторых местах даже обнажились новые участки горных пород.

Обвалы в таких сильно изрезанных горных массивах, к числу которых относится и Буордахский,— событие нередкое, ибо рельеф здесь создается энергично и явля­ется далеко не устойчивым. Как правило, сползает че­хол из обломков пород. Однако и скальные глыбы с крутых участков склонов часто скатываются в долины.

По пути домой нас застигла страшная гроза. Непре­рывные вспышки молний, громовые раскаты, сильный ве­тер и крупный проливной дождь — всему этому, каза­лось, не будет конца. Возвратились на стоянку лишь поздно вечером. К ночи заметно похолодало, а наутро выпал снег. Третий снегопад в разгар лета!

Еще через день мы перекочевали в долину речки Чурукта. Здесь, на поверхности одного из ее возвышений, помимо обычных горных пород Буордахского массива, обнаружили разности стекловидного облика. Разру­шаясь, такие породы раскалываются на тонкие пластин­ки преимущественно многоугольной формы. Создается впечатление, что перед вами горы битой посуды.

Стекловатые породы встречаются и в виде прямо­угольных блоков больших размеров, напоминающих от­полированные плиты обсидианов, с хорошо выраженной полосчатостью. Полоски эти очень тонкие, разных цве­тов и оттенков. Скалы, сложенные такими горными по­родами, отполированные водой и пылью, необычайно красивы. Диву даешься, как искусно трудилась природа над созданием столь совершенных, филигранных узоров. Теперь такие тонкоузорчатые горные породы успешно применяются в строительном деле, являясь прекрасным и долговечным облицовочным материалом.

Дальнейший наш путь следует вдоль речки Дарпир, по крутому правому склону, который поднимается к сед­ловине, служащей перевалом к реке Буордах. На самой высоте перевала из грубых плитчатых камней вы­ложена небольшая полукруглая чаша, похожая на осно­вание юрты. Путники (сравнительно редкие в этих ме­стах) по традиции оставляют здесь на счастье какой-ни­будь предмет — монету, что-либо из домашней утвари и т.д.

Выбрав удобное место для палатки, оставляем в ней все лишнее и направляемся к истокам реки Буордах, образующим веер рассыпавшихся в разные стороны мел­ких ручейков. У горного гребня истоки ручьев окайм­ляются циркообразным, несколько выположенным рас­ширением, покрытым почти сплошной ледяной коркой.

В таких ручейках и распадках нагромождены круп­ные угловатые глыбы и едва окатанные валуны. Пере­двигаться по ним трудно и опасно, но это единственно возможный путь. Идем медленно, иногда перепрыгиваем с камня на камень. Прыжки не всегда удается рассчи­тать точно, и тогда попадаем в ледяную воду. Горный массив здесь сильно изрезан ручьями, отчего скалы об­нажены идеально. Это дает возможность хорошо разли­чать положение в пространстве пород, взаимоотношения, степень их последующего изменения и многие другие де­тали строения массива.

Достигнув верховья Буордаха, мы будто попали в му­зей древних скульптур. Там, где горные породы подверг­лись сильному разрушению, среди развалов и обломков пород выступали скальные останцы самой причудливой формы.

Вот показался останец скалы, напоминающий жен­скую фигуру. Поднялись еще выше по одному из распад­ков, и снова перед нами вырос останец, на этот раз похожий на древнего старца. Стоит он, устремив взгляд в сторону водораздела, словно раздумывая: куда ему направить свой путь? Своеобразна и одна из вершин горной гряды в виде женской головы. Спустившись ни­же, мы встретили интересный обелиск. Его прямоуголь­ное основание к вершине приобретает округлую форму, придающую удивительное сходство с минаретом. Труд­но поверить, что это сооружение — «дело рук» самой природы.

Почти весь следующий день ушел на переход к речке Кюрэтэр. Ее крутые, подмытые борта сложены горными породами исключительно пестрой окраски — от коричневых до красных и густо-бурых.

Пестрая окраска — одна из особенностей Буордахско­го массива. Она обусловлена интенсивным разрушением находящихся в составе пород железистых минералов. При разрушении горных пород эти минералы окисляют­ся неравномерно, что в известной мере напоминает появление ржавчины на железных предметах. Значитель­ную роль в создании богатой цветовой гаммы пород играет образование лимонита (бурого железняка). Про­тяженность полос пестрой окраски достигает несколь­ких километров, а ширина — сотен метров. Окраска про­никает в породу неглубоко — всего на несколько санти­метров. И только там, где много больших трещин, окра­ска проникает глубже — до нескольких метров.

В бассейне речки Кюрэтэр нам удалось установить одну важную особенность: в правом развилке ее наблю­дался переход от почти стекловатых пород, застывших вблизи поверхности, до полнокристаллических, которые явно остывали медленнее и на глубине. Исключительно яркое впечатление оставляет верховье реки. Огромное циркообразное расширение окаймлено амфитеатром об­рывистых мрачных скал. Выход в долину из этой высо­когорной котловины запружен мореной из громадных ледниковых валунов; с крутых стен бортов котловины свисают ледниковые языки. Кюрэтэр в своих истоках опасна для путника, и нам приходилось двигаться с не­обычайной осторожностью. Весь обратный путь мы шли под звуки «мелодии», доносившейся со стороны ледни­ков. Движение их незаметно для глаза, поскольку оно очень медленное, зато результат очевиден — глыбы льда откалываются от висячего края ледникового языка и с грохотом скатываются вниз.

Время близится к ночи. Сильно утомленные, бредем очень медленно. В лагерь вернулись лишь во втором часу ночи, а в начале седьмого были уже на ногах. В этих приполярных широтах нельзя терять ни одного погожего (для работы) дня. В августе и даже в конце июля здесь становится все холоднее и холоднее, снеж­ный покров с больших высот как бы сползает ниже, а мелкие ручейки по утрам покрываются тонкой ледя­ной коркой. Словом, северная осень вступает в свои права. Лишь у подножия Буордахского массива сохра­няется чудесный покров растительности яркой осенней расцветки. Этот великолепный орнамент особенно хоро­шо виден при восхождении на большие высоты массива.

Через несколько дней мы завершили намеченную про­грамму исследований в бассейне Кюрэтэр. Теперь наш путь лежит в район другой реки — Люнкидэ. Она при­влекает наше внимание тем, что по обоим берегам ее на значительном протяжении обнажаются громадные скалы, которыми и заканчивается массив.

Крутые склоны речки Люнкидэ переходят в относи­тельно пологий водораздел. С него можно спуститься, обогнув крутую часть склона, а затем пробраться в верховье речки. Но мы решили не терять зря времени и идти напрямик, по склону. Вначале все шло хорошо. Но затем чаще стали появляться крутые, поросшие густым кустарником скальные выступы с большими тре­щинами, обойти которые было трудно. Когда преодоле­вали очередной крутой участок склона, перед нами ока­залась широкая трещина. Лошадь попыталась перепрыг­нуть ее и сбила меня с ног. Однако падение в трещину оказалось не столь страшным, и мы продолжали свой путь. Спустились в долину речки и направились к ее верховью. Но и здесь путь нам преградил крутой ска­листый перепад долины, обойти который стоило большо­го труда. Подниматься же по сильно отполированной, скользкой поверхности мы не рискнули.

Поздно вечером добрались к развилку реки и были не­обычайно удивлены и обрадованы: здесь, на высоте 1300 м, где кругом одни только горные кручи и даже трава не везде растет, вдруг, словно мираж, перед нами предстала настоящая роща из даурской лиственницы и березы! На фоне белоснежных горных вершин ее ослепи­тельно зеленый наряд был особенно великолепен. Громад­ные скалы-великаны вздымались круто вверх на многие сотни метров, среди них затерялась и наша Люнкидэ, русло которой стремительно опускается вниз, как бы желая поскорее вырваться из этого каменного заточения. Утро следующего дня встретило нас сверкающей бе­лизной •— все вокруг было покрыто небольшим слоем выпавшего ночью снега. Однако, как только пригрело солнце, он быстро стаял, и сразу же прибавилось воды в речке и ее притоках.

Мы свернули в правый приток и очутились в протя­женном узком ущелье. Русло в некоторых участках за­нимало все ущелье, тем самым затрудняя наше про­движение. Местами его глубина достигала метра, и пе­реходить его вброд было не очень приятно. Стенки ущелья сложены разнообразными горными породами. В местах, где непосредственно соприкасаются извержен­ные (магматические) и вмещающие их осадочные породы, можно видеть, как завоевывал себе пространство, вдавливаясь в окружающие породы, кислый и очень вязкий расплав, который затем остыл и образовал по­роды, называемые липаритами.

Поднялись еще несколько километров вверх по прито­ку, и вдруг — неожиданная находка — множество квар­цевых жил. Толщина их иногда тоньше пальца, но встречаются и довольно мощные — 40—50 см. Протяги­ваются они по склону местами на несколько сотен мет­ров. С большого расстояния все это похоже на белую паутину, которая резко выделяется на более темном фо­не пород. Мы долго и внимательно осматриваем эти жилы. В некоторых из них заключены различные рудные скопления: галенит (свинцовый блеск) — минерал, из которого получают свинец, и сфалерит (цинковая обман­ка) — минерал с большим содержанием цинка. Хотя это не такое уж большое богатство, оно нас все же обра­довало — значит, породы Буордахского массива потен­циально рудоносны. Много и других рудных минералов: пирита (серного колчедана), халькопирита (медного колчедана), магнетита (магнитного железняка). В Та­рынском субвулканическом массиве (хребет Сарычева), расположенном в системе хребтов Черского, мне уда­лось обнаружить золото, серебро, галенит и сфалерит. В отдельных местах выявлено олово. Встретились нам небольшие, но очень красивые и совершенно прозрач­ные скопления (друзы) правильных кристаллов кварца.

Итак, мы получили почти полное представление о строении и составе пород Буордахского массива, одна­ко не хватало некоторых сведений, и, чтобы их добыть, пришлось подняться еще выше. Ближе к вершине перед нами выросли почти отполированные скальные стены, где легко было проследить, как изменяются горные по­роды на разном по вертикали уровне.

Взобравшись еще выше, попадаем на циркообразную арену, окруженную крутыми, порой отвесными, скалами. Площадка, на которой мы стоим, оказалась небольшим ледником с маленьким озерцом в центре. Холодно и неуютно. Ничто не нарушает покоя, только изредка па­дающие камни создают шум, а затем опять наступает мертвая, гнетущая тишина.

Выбравшись отсюда, стали спускаться вниз по круто­му склону. Здесь также господство одного только камня, никаких признаков жизни. И вдруг — цветы! На крохот­ной площадке, где с трудом можно разместиться, ра­стут нежно-розовые цветы, очень похожие на эдельвейсы. Стебельки их маленькие, всего два-три санти­метра от земли, но красота соцветий, необыкновенная. Значит, жизнь есть и на этих, казалось бы, совсем без­жизненных и угрюмых скалах, на высоте свыше 2000 м. От этого тепло становится на душе, легче кажется ноша и не так трудны подъемы и спуски по крутым скло­нам.

Через несколько дней наши наблюдения продолжа­лись уже в другом месте — на речке Сатостобут. По­пасть сюда можно было только через очень крутой пере­вал, продвижение же по самой речке невозможно — ме­шают наледи, крутые водопады и прижимы скал (непро­пуски).

Преодолев перевал, спустились к единственной, но удобной для стоянки лесной рощице. По обеим сторонам очень крутые скалистые склоны, местами напоминающие каменные стены, а к верховью — громады горных вер­шин, куда и лежит наш путь.

Несколько километров пути — и мы вплотную подо­шли к высокой почти вертикальной скальной стене. Русло речки как-то «разбрелось» по скалам и ниспа­дает оттуда небольшими струйками.

С трудом взбираемся на небольшую площадку, чтобы сделать кратковременную передышку. Пред нами уже другая обрывистая скала, в узком ущелье которой на­ходится мощный водопад. Подъем в «лоб» не получает­ся. Обходим это препятствие по крутому склону, делая изрядную петлю. Точнее — больше ползем на четверень­ках, чем идем, и теряем на это много времени. Но ни­чего другого придумать невозможно.

Наконец преодолено и это препятствие, но перед нами вновь открывается крутое ущелье, тянущееся на многие километры. Вверху оно становится более узким, а склоны круче, приобретая в разрезе форму клина, направ­ленного острием вниз. А еще выше ущелье как бы упирает­ся в конец большого ледникового языка. Отсюда ледник протягивается вверх, вплоть до самой вершины массива. Добравшись до верховья ущелья, осмотрели залегающие там горные породы.

Обратный путь был легче, и к полуночи мы благопо­лучно возвратились к своим палаткам, усталые, измо­танные, но довольные тем, что маршрут оправдал наши надежды.

• ← Сходження на гору Перемога
• Як виникають магматичні гірські породи? →