Устюртська комплексна експедиція

В период Великой Отечественой войны была выдвинута на передний план проблема хозяйственного освоения Кара­калпакского Устюрта под пастбищное животноводсто. В связи с этим по поручению правительства республики фор­мируется совместная экспедиция САГУ и АН УзССР, ко­торая с ноября 1944 г. до конца 1945 г. занимается всесто­ронним обследованием природы и ресурсов этой части пла­то с целью использования его под пастбищное животновод­ство.
В полевых исследованиях принимали участие: геоло­ги С. Н. Колов и В. Н. Преображенская, геоморфолог О. Ю. Пославская, эконом-географ Р. С. Лобач, почвоведы
A. С. Шувалов и В. И. Нагорная, ботаники Е. П. Коровин, И. И. Гранитов, М. М. Арифханова, А. Д. Пятаева, зоологи И. И. Колесников, В. П. Костин, Н. А. Иоффе, К. В. Беляе­ва и Т. Билова. Весьма отрадным фактом явилось вовлече­ние в изучение Устюрта географов Н. Л. Корженевского и
B. М. Четыркина. Последние хотя и не участвовали в поле­вых работах, но проводили интересные научные исследова­ния на основе литературных источников и материалов экспе­диции (Н. Л. Корженевский, 1947; В. М. Четыркин, 1948). Общее руководство экспедицией осуществлялось Е. П. Ко­ровиным и И. И. Гранитовым.
Исследования экспедиции носили комплексный геогра­фический характер с некоторым преобладанием геоботани­ческой части. При этом изучались не только природные условия и ресурсы, но и особенности хозяйства в прошлом.
Обширные материалы экспедиции в обобщенном виде были опубликованы в двух крупных работах (Коровин Е. П., Гранитов И. И. и др. Каракалпакский Усть-Юрт в перспективе его хозяйственного освоения. Тр. САГУ, нов. сер., том I, Биология, Ташкент, 1945; Усть-Урт (Кара-Калпакский), его природа и хозяйство. Изд. АН УзССР, Ташкент, 1949), кроме того, появился ряд статей, посвященных отдельным сторонам природы Устюрта (В. И. Нагорная, 1948, 1949, 1951; О. Ю. Пославская, 1945, 1954; И. И. Колесников, 1952; В. П. Костин, 1959, 1962; С. А. Шувалов, 1950; И. И. Гранитов и М. Т. Туйчиев, 1950).
В хронологической последовательности Н. Л. Корженевский (1947) дает процесс постепенного познания природы плато Устюрт, начиная с XIII в. до 1944 г. Автор отмеча­ет, что маршруты подавляющего большинства прежних экс­педиций проходили по северной части Устюрта; южная часть его осталась почти неизвестной. Даже в первые деся­тилетия советского периода, когда проявился значительный интерес к изучению и освоению пустынь Средней Азии, в частности Устюрта, каракалпакская его часть чаще как-то оставалась почти вне маршрутов экспедиции. Так, только частично затрагивались пределы Каракалпакского Устюрта экспедицией Географического института МГУ в 1924 г. (Географический вестник, том II, вып. 3—4, М., 1925) и Казахской комплексной экспедицией в 1926 г. (И. П. Ге­расимов, 1930). Из последующих исследований можно отметить работы Геофизической экспедиции, Всесоюзной конторы геофизических разведок нефти (1935—1937 гг.), впервые обнаружившей впадину Ассаке-Аудан и выяс­нившей некоторые черты геологии этого района (В. И. Солун, 1939, А. А. Шредер, 1938).
Большой вклад в изучение природы Каракалпакского Устюрта был сделан Устюртской экспедицией.
Результаты экспедиции обширны, но мы остановимся на наиболее важных с точки зрения физической географии.
В трудах членов экспедиции (С. Н. Колов, 1945; О. Ю. Пославская, 1949) выявляются закономерности про­странственной дифференциации форм рельефа, анализи­руются современные физико-геологические процессы и ге­незис основных форм поверхности. Очень важно и то, что динамические процессы развития современных форм они тесно увязывают с общей историей геологического разви­тия территории.
Из экзогенных факторов рельефообразования детально исследуется деятельность временных поверхностных вод, карстово-суффозионные процессы, дефляция, выветрива­ние и деятельность человека. О. Ю. Пославская выделяет шесть геоморфологических районов, обладающих самобыт­ными чертами «геоморфологических ландшафтов»: 1. Се­верный пониженный район. 2. Северный повышенный рай­он. 3. Центральный Барсакельмесский район. 4. Южный повышенный район. 5. Южный пониженный. 6. Район чин­ков.
В специальной главе О. Ю. Пославская делает попытку показать значение рельефа в формировании природных ландшафтов территории и его влияния на отдельные ком­поненты природы, в частности на почвенный и раститель­ный покров и животный мир. Это придает исследованию синтетический характер и географическую направленность.
Геологические данные экспедиции внесли большую яс­ность в схему палеогеографии плато. В совместной работе над историей развития природы Устюрта Е. П. Коровин и И. И. Гранитов пытаются воссоздать картины палеоэколо­гических условий геологических эпох в их последователь­ной эволюционной смене. Они устанавливают следующие этапы: «1. Миоцен — время развития пустынных формаций при относительно теплом климате и ограниченном атмосфер­ном увлажнении. 2. Плиоцен — время развития тугайных формаций в условиях повышенного увлажнения и наруж­ного поверхностного стока. 3. Начало четвертичного перио­да — время развития тугайно-солончаковых формаций при условии засушливого климата и образования карста. 4. Ко­нец четвертичного периода — время развития солончаково-солонцовых формаций в условиях прогрессивного вымы­вания солей» (Е. П. Коровин и И. И. Гранитов, 1949, стр. 144).
Трудно переоценить значение этой реконструкции ланд­шафтов прошлых эпох и выяснение современной тенденции в эволюции природы. Располагая достоверными геологи­ческими и почвенными данными, Е. П. Коровин и И. И. Гранитов доказали, что плато Устюрт в современный период находится в состоянии прогрессирующего рассолонения. Последнее находит подтверждение не только в смене первичных солончаков солонцами, но также в прогрессив­ном развитии биюргунников, шаг за шагом уступающих ме­сто боярышникам. Эта тенденция развития почвенно-растительного покрова четко отражается во всем комплексе при­родных условий.
Самостоятельное значение имеет также схема сопостав­ления истории развития рельефа Каракалпакского Устюрта с прилегающими территориями, составленная О. Ю. Пославской.
Комплексно-географический характер экспедиции тре­бовал изучения всех сторон природной обстановки в тесной их связи и взаимообусловленности. Поэтому экспедиция собирала материалы о климате и водообеспеченности тер­ритории, используя трехлетние данные о погоде ст. Чурук (северная граница плато). Анализ метеорологической об­становки показал переходный характер климата плато меж­ду климатами Туранской и Центрально-Казахстанской про­винций. Различие в климате северной и южной частей Кара­калпакского Устюрта проявляется, главным образом, в не­одинаковом гидротермическом режиме. Количество летних и осенних осадков постепенно возрастает с юга на север. Та­ким образом, для нас наиболее важно утверждение, что климат северной части Устюрта более тяготеет к северной подзоне пустынной зоны, а южная — к южной. Забегая вперед, отметим, что различия между северной и южной частями плато в природном отношении доказывались также почвенными и геоботаническими исследованиями.
Членов экспедиции интересуют не только общие черты климата в целом, но и влияние метеорологических элемен­тов на отдельные компоненты природы. Особое внимание уделяется подземным водам, главным водным ресурсам пу­стыни. По С. Н. Колову и В. И. Нагорной, частая смена во­допроницаемых и водоупорных пород способствует образо­ванию нескольких водоносных горизонтов. Всего их насчи­тывается четыре. Наиболее слабой минерализацией отли­чаются воды первого горизонта, приуроченные к известня­ковым отложениям, залегающие на глубине от 5 до 35 м. Эти воды пригодны для питья и водопоя. Подземные воды последующих горизонтов залегают на больших глубинах и сильно минерализованы, что снижает их полезную роль.
Комплексный характер работ экспедиции не менее ярко проявляется в исследованиях С. А. Шувалова и В. И. На­горной. Как географические черты почвенного покрова, так и характер морфологии и физико-химические особенности тесно увязываются с природной средой и ее спецификой.
Согласно данным С. А. Шувалова (1945), главнейшими особенностями почвенного покрова Устюрта являются:
а) изменение общего характера почвенного покрова с севе­ра на юг в связи с нарастанием признаков пустынности, б) довольно высокая гипсоносность, в) наличие карбонат­ного максимума на поверхности основных почвенных раз­ностей, г) комплексность почвенного покрова, обусловлен­ная частой сменой более мелких форм рельефа и раститель­ных группировок и т. д. Он затрагивает дискуссионный воп­рос о классификационном положении и номенклатуре почв Устюрта.
Еще первые исследователи Устюрта (С. С. Неуструев, В. В. Никитин и Н. А. Димо) обнаруживали черты сходства его почв с бурыми почвами полупустынь и с поч­вами южных древнеостанцовых пустынь края (гипсонос­ность, карбонатность и др.). Переходный характер основ­ных почв Устюрта затруднял установление их наименова­ния. Они назывались то серо-бурыми (С. С. Неуструев), то бурыми (В. В. Никитин), то светло-бурыми почвами (Н. А. Димо), а несколько позже гипсоносными сероземами (И. П. Герасимов). С. А. Шувалов доказал, что наиболее приемлемо название «серо-бурые почвы», потому что оно отражает самую существенную черту этих почв — переход­ный характер. Вместе с тем он утверждает, что представле­ние о серо-бурых почвах неотделимо от представления о комплексности почвенного покрова. С. А. Шувалов (1949, 1949а) серо-бурые почвы характеризует как самостоя­тельный тип и впервые полно описывает их диагностические признаки. Специальный раздел работы В. И. Нагорной (1951) посвящен генезису, скоплению и динамике солей в условиях Устюрта.
Но все же самым важным с физико-географической точ­ки зрения является анализ характера взаимоотношений почв с другими компонентами природной среды. Одной из характерных черт ландшафтов Устюрта является комплекс­ность почвенно-растительного покрова, которая проявляет­ся в частой перемежаемости на небольших участках не­скольких почвенных разностей и растительных ассоциаций.
С. А, Шувалов и Е. П. Коровин показали большую роль биогенных факторов в формировании комплексности (Е. П. Коровин и С. А. Шувалов, 1947). Авторы пишут, что при идентичности внешних условий плато обнаруживается рез­кая смена растительных ассоциаций. Это происходит за счет вселения растения из одной ассоциации в другую, что в результате приводит к преобразованию почвы. На целом ряде примеров ясно показываются интимные отношения растение-почва, их взаимовлияние и взаимообусловлен­ность. Однако биогенный характер не везде играет главен­ствующую роль в создании комплексности почвенно-растительного покрова. В одних случаях комплексность обу­словливается рельефом местности и его производными, а в других — преимущественно биогенными факторами.
В 1950 г. С. А. Шувалов, исходя из характера почвенно-растительных комплексов, а также качества пастбищ, об­следованную территорию разделил на три естественноисторических района: северный, центральный и южный и дал подсчет их земельных угодий.
Почвенные исследования были подчинены возможностям хозяйственного освоения данной части Устюрта. Был сде­лан вывод, что к использованию под земледелие пригодны почвы промытых западин и почвы, занятые под полынной растительностью. Отрицательным для внедрения орошае­мого земледелия, по В. И. Нагорной (1951), можно счи­тать минерализованность грунтовых вод при неблагопри­ятном механическом составе почв — глинистых и суглини­стых. В целом заключение экспедиции о хозяйственном потенциале почвенных ресурсов территории сделано с определенной осторожностью, вызванной тем, что оконча­тельное решение данного вопроса требует дополнитель­ных гидрогеологических и почвенных исследований специ­ального характера.
Изучение растительности плато как компонента при­родной среды пустыни и как естественного кормового ре­сурса для развития пастбищного животноводства предопре­делило направленность работ геоботаников экспедиции. Полученные данные показали флористическую бедность Каракалпакского Устюрта. Последняя отразилась и на ха­рактере растительного покрова.
В биологическом составе доминируют группы полуку­старников и кустарников. Группы травянистых форм обра­зуются всего несколькими видами, а именно: видами ко­выля и эфемероидов (песчаная осока и мятлик). В пери­од, когда поверхностная часть почв Устюрта хорошо увлажняется, развиваются лишайники и водоросли.
Специфика природы Устюрта проявляется при анализе состояния вегетации растительности. Выяснено, что в каж­дое десятилетие два-три раза повторяются плохие по состоянию растительности годы, связанные с метеорологически­ми факторами. Кроме того, Е. П. Коровин и И. И. Грани­тов, отмечая различное состояние вегетации растений в южной и северной половине территории, связывают его не только с неодинаковым гидротермическим режимом этих частей, но и вносят дополнительный аргумент, выражаю­щийся в «полосовом» характере метеорологических явлений Устюрта. По их мнению, именно этой чертой погоды Устюр­та можно «объяснить неодинаковую вегетацию растений на разных участках плато в разные годы».
С географической точки зрения очень важны выводы экспедиции об общем характере растительного покрова, а именно: данные о его структуре, эволюции и закономерно­стях распределения в зависимости от комплекса экологиче­ских условий. По данным экспедиции, растительные комп­лексы Каракалпакского Устюрта представлены шестью основными формациями, объединяющими 36 ассоциаций. Из шести формаций: джусановой, солянковой, саксауловой, ксерофитно-кустарниковой, ковыльной и тугайной наибо­лее широко распространены и типично выражены первые четыре. В отношении структуры оригинальность раститель­ного покрова плато выражается в простоте строения, раз­реженности и комплексности. Поскольку растительные комплексы всегда приурочены к определенным видам и раз­новидностям почв, члены экспедиции развивают мысль о комплексности в целом почвенно-растительного покрова. При этом, в отличие от комплексности полупустынь, комп­лексность Устюрта выступает в качестве микрокомплекс­ности, т. е. с малыми размерами комплексов и более высо­кой частотой перемежаемости ассоциаций.
Е. П. Коровиным и И. И. Гранитовым растительность плато рассматривается как молодая, сформировавшаяся в недавние геологические эпохи. Согласно их утверждению, современное «направление в эволюции ландшафта, геомор­фологии и почвенного покрова имеет для растительности положительный характер, так как влечет замену малопро­дуктивных сообществ солянок более продуктивными сооб­ществами полыни» (Е. П. Коровин и И. И. Гранитов, 1949, стр. 81).
Изучение вопросов взаимоотношений отдельных расте­ний и их сообществ с другими компонентами и явлениями природы в пространственном аспекте дало возможность И. И. Гранитову в первом варианте выделить в пределах Каракалпакского Устюрта две группы районов: северную и южную. Северная включает восемь, южная — четыре геоботанических района. Каждый район характеризуется определенным набором ассоциаций и спецификой их соста­ва и структуры. Позже автор несколько изменил свои взгляды и указанную часть плато расчленил на три района: северный, центральный и южный (И. И. Гранитов и М. Т. Туйчиев, 1950), и эти геоботанические районы И. И. Гранитова совпадают с почвенными районами Кара­калпакского Устюрта С. А. Шувалова и хорошо гармони­руют с особенностями климата и геоморфологии территории и, в сущности, являются комплексными физико-географи­ческими районами. Убедительным аргументом в пользу защищаемого нами утверждения является рассмотрение Каракалпакской части Устюрта в ранге физико-географиче­ского округа и выделение в его пределах тех же трех рай­онов (Л. Н. Бабушкин и Н. А. Когай, 1964).
В Каракалпакской части плато исследователи выделяют шесть типов пастбищ: биюргуновые, полынно-биюргуновые, полынно-биюргуново-боялышевые, полынно-ковыльные, полынно-эфемеровые и саксауловые. Как видно (не считая биюргуновых), каждый из типов пастбищ представляет комплекс, состоящий из нескольких растительных ассоциа­ций. Важные особенности всех пастбищ — разреженность травостоя, бедность видами растений и ограниченная сезонность (аспектность). Ограничивающим фактором хозяй­ственного использования пастбищ Устюрта является не­благоприятное сочетание метеорологических условий и пло­хая обводненность территории. Однако данные об урожай­ности пастбищ и кормовых достоинствах ландшафтных рас­тений дали повод утверждать о пригодности территории для развития пастбищного животноводства.
Выяснение Республиканским пастбищно-мелиоративным трестом МСХ УзССР (1947 г.) условий для круглогодич­ного содержания скота полностью подтвердило выводы экспедиции о сельскохозяйственных возможностях узбеки­станской части Устюрта.
В зоологических исследованиях особое внимание уде­лялось практическим аспектам, связанным с хозяйственной ролью животных. Так, В. П. Костин (1949) изучал значе­ние грызунов в природном комплексе и хозяйстве террито­рии. Он выявляет отрицательное значение грызунов, глав­ным образом песчанок на пастбищах пустыни, которое проявляется в разрушении ими почвенного покрова, в поедании значительной части урожая пастбищ, в распространении различных заболеваний и т. д.
В 1952 г. И. И. Колесников опубликовал небольшую работу о фауне позвоночных Устюрта и их экономическом значении. В ней представлены данные о позвоночных жи­вотных крайней юго-восточной части плато и узкой полосы левобережной дельты Амударьи. Автором отмечаются хорошие возможности территории для развития пушного промысла.
Другой участник экспедиции Н. А. Иоффе, занимаясь паразитологическим обследованием территории, пришел к выводу, что пастбища с точки зрения эпизоотии не вызыва­ют особых опасений.
Т. Билова исследовала фауну насекомых плато и вред­ных их представителей. Главный вывод ее сводится к тому, что фауна насекомых Каракалпакского Устюрта не может создать серьезной угрозы для развития животноводства.
Таким образом, зоологи экспедиции выполнили боль­шие исследования и органически влились в комплексное изучение и оценку хозяйственных возможностей природы плато. Наиболее ценными с точки зрения географической явились труды Е. П. Коровина. Им осуществлялся обще­географический синтез материалов.
Е. П. Коровин, используя обширный материал экспеди­ции и литературные источники, а также на базе своих ши­роких географических представлений развертывает общую картину природы Каракалпакского Устюрта, показывает самобытные ее черты и устанавливает место этой террито­рии по отношению к соседним аридным областям Средней Азии. При этом поражает читателя глубокое проникнове­ние в сущность сложных физико-географических процессов пустыни и логичность выводов.
Он развивает свои мысли в сравнительно-историческом аспекте, ссылаясь на работы И. М. Крашенинникова (1925), Р. И. Аболина (1929, 1930), И. П. Герасимова (1937) и др. Как отмечает Е. П. Коровин, на основе биогенетических, климатических и геоморфологических признаков выявляют­ся более тесные связи Устюрта с пустынями Казахстана и Центральной Азии, нежели с аридными пространствами южного Турана. В целом правильно указав естественное место Устюрта, эти исследователи допустили ошибку, при­писав им черты пустынно-степных ландшафтов. Как известно из результатов Бетпакдалинских экспедиций САГУ, Е. П. Коровин еще в середине 30-х годов вполне определен­но писал о том, что Бетпак-Дала и примыкающие к ней с запада и востока территории являются типичными пустыня­ми, сочетающими в себе яркие черты экстрааридных усло­вий. В данном случае он еще раз пытается положить конец дискуссии о принадлежности ландшафтов Устюрта и Бетпак-Далы к полупустынному (пустынно-степному) или пу­стынному типу. Развивая свою идею о пустынном характере природы перечисленных территорий, он приводит данные по Каракалпакскому Устюрту. Исходя из убеждений о том, что специфические черты природных комплексов пустынь лучше и полнее улавливаются на растительном покрове, Е. П. Коровин приводит ряд примеров из среды раститель­ности, подтверждающих его взгляды. Он приходит к выво­ду, что широко распространенный на Устюрте «боялышевый ландшафт имеет зональный характер и выделяется в пу­стыне как зональный вариант пустынной растительности». Также указывается на переходный характер ландшафтов южной части плато в связи со стыковым положением его между двумя подзонами пустынь Средней Азии.
Законченный географический характер придает резуль­татам экспедиции оригинальный историко-экономический очерк Р. С. Лобач «Хозяйство Усть-Юрта в прошлом и настоящем» и материалы В. М. Четыркина о народном хо­зяйстве плато (1948). Большое научно-практическое зна­чение их в вопросах хозяйственного освоения и рациональ­ного использования ресурсов территории не вызывает сомнений. Однако в объеме данной работы мы не можем ос­танавливаться на анализе этих трудов.

• ← Південнокизилкумська експедиція
• Експедиції М.Л. Корженевського (1920-1945 рр.) →