Передмова

На протяжении многих лет изучение человеческих рас было тихой заводью биологической науки. Разли­чие в цвете кожи между населением Африки и Европы, Европы и Азии так демонстративно бросалось в глаза, что его не могли не оценить уже первые классификато­ры человеческих рас, а оценив, не могли не положить в основу расового деления человечества. Поэтому подраз­деление человечества на три большие расы — негрскую, или негроидную, именуемую в просторечии часто черной, монгольскую, или монголоидную, называ­емую также желтой, и европейскую, или европеоидную которую еще зовут белой, кочует вот уже два с полови­ной столетия из работы в работу. Правда, за это время заметили, что у монголоидов цвет кожи, в общем-то, не желтый, что негры бывают не только черные, но и ко­ричневые, даже светло-коричневые, а многие европеои­ды, проживающие в Аравии, Северной Африке, север­ных и центральных районах Индии, не намного светлее некоторых групп негров. Но это детали, не меняющие общей картины или изменившие ее лишь в частностях.

В рамках этой картины накапливались данные о мно­гочисленных народах земли, отдельных популяциях и их группах. Исследования позволили вскрыть в пределах трех больших (как их называют советские антрополо­ги), или географических (как их называют американ­цы), рас огромную мозаику расового разнообразия, уло­жить ее в какие-то схемы иерархически соподчиняющихся расовых элементов, получить наконец приблизитель­ную характеристику 30 или 40 (разные классификации насчитывают различное число этих элементов) расовых элементов. Так, к началу 50-х годов сложилось более или менее общее мнение о расовой структуре человече­ства. В рамках этого общего мнения существовали раз­ные классификации. Внешне они значительно отлича­лись друг от друга. Под внешним отличием подразуме­вается здесь терминологическая сторона дела — расы, как правило, во всех этих классификациях назывались по-своему и между разными названиями не было ника­кого сходства.

По существу же, многие классификации были сходны и по числу выделяемых местных локальных ра­совых элементов, их характеристике и даже в их сопод­чинении, отражавшем то или иное понимание их гене­алогий. Расовый состав человечества был разложен «по полочкам», и наука о расах могла, казалось, перейти от их «инвентаризации», требовавшей беспокойных экспе­диций в отдаленные уголки земного шара и интенсивной работы, к спокойному существованию, заключавшемуся в поддержании чистоты на полках расового архива.

Однако мечтам о спокойном существовании, если они и были у антропологов, не суждено было сбыться. Оказалось, что самая спокойная эпоха в истории антро­пологии, не обещавшая никаких взрывов идейного по­рядка, была чревата революцией в наших взглядах на расы. Эта революция оказалась связанной с самыми глубокими мировоззренческими проблемами не только антропологии, но и общей биологии, антропогенетики, происхождения человека, понимания его места в миро­здании. Она не была революцией в строгом смысле сло­ва, приуроченной к какому-то крупному научному съез­ду или выдающемуся открытию. Дело в том, что на про­тяжении последних десятилетий изменилось само мышле­ние антрополога. Оно стало более динамичным, гибким и страстным. Новое время внесло в него диалектику и спасительный ветер неуверенности в том. что сказано уже последнее слово и больше нечего делать, кроме штукатурки и окраски уже полностью отстроенного зда­ния.

Правда, споры в антропологии случались и раньше. Гипотеза тройного делении человечества на основные расовые стволы всегда была преобладающей, но не единственной. От азиатских монголоидов иногда отде­ляли коренное население Америки — разные племена индейцев. Среди населения Африки привлекало внима­ние весьма большое морфологическое своеобразие буш­менов и готтентотов. Часто океанических и африканских негроидов рассматривали как самостоятельные большие расы. В связи с малой информацией о древних расовых типах человечества разнообразные дискуссии возникали о генезисе антропологического состава человечества, взаимоотношениях рас и их сравнительной древности, расовых миграциях, основных, направлениях расовой динамики. Но все эти дискуссии не выходили за рамки спокойной уверенности в реальном существовании слож­ной иерархии расовых общностей, каждая из которых состоит из суммы индивидуумов именно данной, а не иной какой-нибудь расовой общности. Индивидуум рас­сматривали при этом как идеальное воплощение расовых особенностей той или иной совокупности, как идеальный носитель расовых свойств. Изменению их, естественно, уделяли второстепенное внимание.

При всей стройности этой концепции отдельные сом­нения возникали и раньше, до 50-х годов. Указывали на динамичность расовых типов и скорость их изменений во времени при определенных условиях, на огромный масштаб смешения в разные эпохи истории человечест­ва, на грандиозную подвижность человеческих коллек­тивов, их постоянный контакт со все новыми экологиче­скими нишами. Но только в указанный период произо­шел качественный сдвиг во взглядах на эти вопросы. Накопилось столько популяционно-генетических данных (информации о поведении генетических маркеров в раз­ных человеческих популяциях), столько сведений о мик­роэволюционных перестройках (изменениях генетическо­го состава популяций за короткие промежутки времени), что закрывать на них глаза и замалчивать их стало уже невозможно.

В антропологию и антропогенетику проникло и «сви­ло в них прочное гнездо» понятие популяции как элементарной единицы биологической структуры чело­вечества. Популяции как отделенные друг от друга груп­пы людей, связанных между собой родством, привлекли к себе прочное внимание. На их изучение были брошены основные силы, и они заслонили старые, традиционные, антропологические явления (как это всегда бывает в романтическую пору развития новой концепции), заме­нили на какой-то период расы в качестве основных био­логических подразделений человечества.

Новая концепция понимания биологического состава человечества получила наименование популяцион­ной. Она отчетливо выразила претензию на единствен­ное разумное объяснение групповой дифференциации человеческого вида, признавая ее только в рамках по­пуляции, и полностью отменила расы как крупные био­логические общности внутри человечества. Расы были объявлены мифом. Лежащие в основе расового деления человечества факты — заведомые и очевидные различия между территориальными группами людей в пигмента­ции, форме волос головы, развитии волосяного покрова на теле, вариациях строения мягких тканей лица, из­менчивости пальцевых и ладонных узоров, микрорелье­фе зубов и некоторых других признаков новая концеп­ция рассматривала как фенотипические различия, не имеющие генетического значения. Именно поэтому в ор­биту исследования были широко вовлечены генетические маркеры и определены их концентрации в разных попу­ляциях. Ведь именно эти маркеры отражают, по мысли крайних сторонников популяционной концепции, генезис популяций в отличие от перечисленных якобы только фенотипических вариаций.

Вариации генетических маркеров по популяциям об­наружили очень сложную географию, мало соответст­вующую традиционной расовой географии человечества. На первых порах между территориальным распределе­нием генетических маркеров и расовых вариантов вооб­ще невозможно было обнаружить никаких аналогий, что укрепляло нигилизм в отношении традиционной веры в реальное существование рас.

Популяционная концепция обсуждалась на многих международных конгрессах и получила активную под­держку большинства, можно сказать, даже подавляю­щего большинства специалистов. Она удачно отражает такие важные моменты биологической истории челове­ческого вида, как подвижность человеческих попу­ляций, их специфичность, исключительно сложная попу­ляционная структура человечества, гораздо более сложная, чем его расовая структура. Получив признание, она вступила в классический период своего развития. В первую очередь она освободилась от своих юношеских крайностей — отрицания рас. При присталь­ном сопоставлении морфологических и популяционно-генетических данных выяснилось, что во многих случа­ях между их географическими вариациями существуют определенные совпадения. Причем вариации генетиче­ских маркеров охватывают группы территориально близ­ких популяции, которые складываются в более крупные общности разных уровней иерархии.

Именно поэтому популяционная концепция биологи­ческого развития человечества, а вернее, популяционная концепция человеческих рас составляет передовой фронт современного расоведения. Ее обсуждают, разрабатыва­ют и углубляют. Естественно, что все старые антропо­логические темы: «Число рас», «Их иерархия», «Генети­ческие взаимоотношения и динамика во времени» — приходится переоценивать. Значительно обогатился спи­сок этих тем. Здесь и значение популяционно-генетического анализа в расоведении, и роль природных и соци­альных факторов в расовой динамике, всестороннее изу­чение которой только сейчас заняло подобающее ей ме­сто. Рассмотрим некоторые из этих тем.

• Популяційна концепція раси →