Когда выедешь из Крермана, то целых семь дней едешь по скучной дороге, и вот как: три дня или совсем нет воды, или ее совсем мало, да и та, что попадается, горька и зелена, как трава на лугу; никто не может ее пить, до того она горька.

Марко Поло, путешественник XIII в. (о Персии)

Группа Азорских островов находится при­мерно в 800 милях к западу от Португалии. Острова эти вулканического происхожде­ния, и самый высокий из них поднимается над морским дном на 24 000 футов, а над уровнем моря — всего лишь на 7600 фу­тов. Дальше к югу, в 300 милях от Марок­ко, лежат гористые острова Мадейра; из этой группы выделяется остров Ма­дейра, возвышающийся над уровнем мо­ря на 6890 футов. Примерно в 300 милях южнее Мадейры расположены Канарские острова с горными вершинами высотой от 2000 до более чем 12 000 футов. Еще да­лее к югу, приблизительно в 400 милях к западу от Сенегала, мы видим острова Зеленого Мыса, высота которых над уров­нем моря колеблется от 1300 до 9000 фу­тов.

Перечисленные архипелаги не имеют какого-либо обобщающего географичес­кого названия. Однако фитогеографы включили их в одно подразделение, име­нуемое Макаронезийской провинцией. С точки зрения фитогеографов, эта провинция не имеет большого зна­чения — в ней насчитывается всего лишь около двух дюжин эндемичных видов, из которых примерно половина приурочена к Канарским остро­вам.

На острове Мадейра есть несколько эндемичных родов, из которых только один представляет особый интерес. Это Melanoselinum, относящийся к семейству зонтичных. В других частях земного шара это семейство обычно представлено не очень высокими травянистыми растения­ми. В качестве примера мы можем при­вести наиболее хорошо знакомые всем виды: синеголовник, фенхель (сладкий укроп), дудник (дягиль), миррис, морковь, цикута, сельдерей и укроп. Однако на Мадейре растения из рода Melanoselinum достигают величины дерева.

К островам Зеленого Мыса приурочены два рода, но ни одного из них нет на Азор­ских островах. Три рода распространены только на Канарских островах и на Ма­дейре. Один род является эндемиком Ка­нарских и Азорских островов и еще один — эндемиком Канарских островов, Мадейры и Азорских островов. Все эти роды в какой-то степени характеризуют Макаронезийскую провинцию.

Несколько родов растений имеется и в Макаронезийской и в Средиземноморс­кой провинциях. Так, род Есballiит, включающий такое причудливое растение, как бешеный огурец, представлен в обеих провинциях; род синяк (Echium) распре­деляется аналогичным образом; род Rus­cus, в состав которого входит такое из­вестное растение, как средиземноморская иглица понтийская, имеет еще один вид, распространенный от острова Мадейра до Кавказа; род Centranthus, упоминав­шийся при обзоре Средиземноморской провинции, содержит эндемичный вид, приуроченный к Мадейре и Канарским островам.

Каждый из архипелагов Макаронезийской провинции обладает своими отличи­тельными чертами. Азорские острова име­ют наиболее бедную флору и наименьший процент эндемичных видов. Это объясня­ется не только большой удаленностью архипелага от материков, но и наличием поверхностных океанических течений, ко­торые препятствуют заносу семян на ост­рова. Как уже говорилось, Гольфстрим делится в Северной Атлантике на две вет­ви. Одна из них направляется на северо-восток к Великобритании и Норвегии, другая — на восток мимо Азорских ост­ровов и далее к берегам Португалии. Та­ким образом, само положение архипелага обусловливает занос на него семян океа­ническими течениями только из Нового Света. А как известно, большинство семян не выдерживает столь длительного пре­бывания в соленой воде. И наконец, су­ществует еще одно объяснение: какую-то часть местной флоры могла уничтожить сравнительно недавняя вулканическая де­ятельность. Кратеры, в которых еще не остыла лава, и бьющие из-под земли горячие источники говорят о том, что не­которые из описываемых островов в про­шлом были знакомы и с извержениями и с землетрясениями. Небогатая флора Азорских островов сформировалась глав­ным образом за счет Западной Европы, откуда, вероятно, с помощью ветров и морских птиц заносились семена.

Вышеупомянутая ветвь Гольфстрима, направляющаяся на восток мимо Азор­ских островов, поворачивает затем к югу, проходит у берегов Португалии и Марок­ко, захватывая далее острова Мадейра и Канарские. Таким образом, эти две груп­пы островов оказываются в выгодном положении, поскольку Гольфстрим спо­собствует заносу на них семян из находя­щейся неподалеку западной части Среди­земноморской провинции. Поэтому фло­ра островов Мадейра богаче, чем флора Азорских островов, и содержит больший процент эндемичных видов, обнаруживая явное родство с флорой Средиземно­морья.

Канарские острова возникли не в ре­зультате поднятия морского дна, а вслед­ствие отделения участка континенталь­ного шельфа от Африканского материка. Отсюда следует, что Канарские острова в прошлом, должно быть, имели матери­ковые связи, благодаря чему африканские растения и смогли заселить этот архипе­лаг. Из четырех архипелагов Макаронезии флора Канарских островов наиболее богата, выделяется наибольшим числом эндемичных видов и обнаруживает явное сходство с североафриканской флорой.

Минуя Канарские острова, Гольфстрим снова разветвляется на два течения. Одно поворачивает на запад, чтобы вновь пере­сечь Атлантический океан, а другое про­должает придерживаться южного направ­ления и минует острова Зеленого Мыса. Флора последних несколько богаче, чем на Азорских островах, и включает больше эндемиков, которые обычно обнаружива­ют родство со средиземноморскими рас­тениями. Острова Зеленого Мыса в отли­чие от трех остальных архипелагов про­винции тропические и дают приют расте­ниям, которые произрастают также и в африканских тропиках.

В Макаронезийской провинции, как и в других провинциях, некоторые хорошо известные виды растений имеют очень обширный ареал, пересекающий границы некоторых других провинций. Так, произрастающий на островах этой провин­ции греческий обвойник встречается так­же и на территории Сомали. Граница рас­пространения древовидного вереска из Макаронезийской провинции доходит на северо-востоке до Греции и на юго-восто­ке до Танзании. В Макаронезийской про­винции многочисленны полезные и деко­ративные растения, завезенные человеком из Средиземноморской провинции и из других мест. Так, на острове Мадейра большая часть естественной раститель­ности была вытеснена виноградниками. Фауна Макаронезийской провинции сходна с фаунами Средиземноморья и Северной Африки, за исключением остро­вов Зеленого Мыса, фауна которых более близка фауне африканских тропиков. В провинции отсутствуют местные назем­ные млекопитающие, змеи, земноводные и пресноводные рыбы. Ящерицы — это единственные наземные макаронезийские позвоночные, интересные с географиче­ской точки зрения. Они представлены в основном сцинками и гекконами. В Ма­каронезии нет эндемичных родов ящериц, зато есть несколько эндемичных видов на Канарских островах и островах Зеленого Мыса. Один эндемичный вид ящерицы су­ществует также и на острове Мадейра. На Азорских островах ящерицы-эндемики отсутствуют. Один род ящериц заслужи­вает особого внимания, а именно Taren­tola из семейства гекконовых. Эти крупные гекконы типичны для районов Средизем­номорья, хотя еще один вид из этого рода обитает на Канарских островах и один — по другую сторону Атлантики: на Кубе и Багамских островах. Если вспомнить о мощном океаническом течении, которое проходит мимо Португалии и Марокко к Канарским островам, а затем повора­чивает на запад и направляется прямо к Вест-Индии, то напрашивается заманчи­вое предположение, что какое-нибудь пла­вучее бревно с попавшими под его кору яйцами геккона перенесло когда-то род Tarentola в Новый Свет. Вест-индская Tarentola — это четко выраженный са­мостоятельный вид, ископаемые остатки которого были обнаружены на Кубе. В связи с этим нет оснований относить род Tarentola к числу гекконов Старого Света, которые прибыли в Новый Свет на судах в качестве безбилетных пассажиров.

Как уже отмечалось, Средиземномор­ская провинция имеет флористическое сходство с некоторыми островами Атлан­тики, с одной стороны, и с Западной и Центральной Азией — с другой. Рассмот­рев острова, образующие Макаронезийскую провинцию, мы можем перейти к более крупным подразделениям, погра­ничным со Средиземноморской провин­цией на востоке, а именно к Западно- и Центральноазиатской провинции. В нее входят южная Турция, северный Ирак, большая часть Ирана, южные районы СССР, в том числе большая часть Казах­стана, закаспийские территории, большая часть Синьцзяна и Монголии, а также Тибетское нагорье.

В самом центре этой провинции распо­ложены пустыни Ирана, Средней Азии, пустыня Такла-Макан и Гоби. Лето здесь приносит палящую жару, а зима — леденяшую стужу. Годовое количество осад­ков обычно меньше 6 дюймов. На исклю­чительно бедных песчаных почвах здесь может селиться лишь белый саксаул — любопытный корявый, почти безлистный кустарник, который дает очень мало тени. Местами на солонцеватых глинистых поч­вах растет совершенно безлистный черный саксаул. На несколько более богатых поч­вах появляются полынь и солянки.

Ближе к границам провинции почвы становятся плодороднее и количество осадков несколько увеличивается. Пусты­ня постепенно приобретает характер сте­пи; местами здесь встречаются островки овсяницы и ковыля, местами — полынь и даже тюльпаны и однолетние лютики. У северных границ провинции — на юге России и в юго-западной части Сибири — почвы становятся еще более плодородными, о чем свидетельствует их темная ок­раска, а осадков выпадает уже такое ко­личество, что здесь может произрастать более сочная степная растительность, представленная высокими и плотно расту­щими злаками. Здесь много и других рас­тений, таких, как тюльпаны, ирисы, пио­ны, гиацинты, эспарцет, крупка (Draba), шалфей и другие. Многие из них зацвета­ют ранней весной еще до того, как зла­ковый травостой поднимется на полную высоту. В провинции насчитывается при­мерно 150 эндемичных родов растений, большинство из которых отличается сво­ей приспособленностью к очень засушли­вым условиям или к засоленным почвам. Большое число встречающихся здесь эн­демичных родов принадлежит к семейст­вам крестоцветных, маревых и зонтич­ных.

Из эндемичных родов этих мест нам наиболее хорошо знакомы следующие два. Один из них род Cannabis (конопля), представленный лишь одним видом, ко­торый в результате культивирования его в течение тысячелетий дал много разно­видностей. Этот вид — Cannabis sativa [обыкновенная конопля. — Перев.] — вы­ращивается для получения пеньки и нар­котического вещества, используемого для приготовления гашиша. Это растение бы­ло завезено и в Новый Свет, где из него получают алкалоид, известный под на­званием марихуана [сильное наркотичес­кое средство. — Перев.] Другой — это род Spinacia (шпинат) из семейства ма­ревых — представлен достаточно попу­лярным овощным шпинатом.

Еще два эндемичных рода хорошо зна­комы садоводам-любителям. Один из них — Exochorda из семейства розоцвет­ных — представлен декоративным кустар­ником, похожим на спирею. Другой — Ostrowskia из семейства колокольчиковых — распространен только в восточной части провинции и представлен гигант­ским колокольчиком, достигающим 5-фу­товой высоты.

Западная часть провинции характери­зуется менее суровым по сравнению с восточной климатом и более богатой фло­рой. Здесь произрастает значительное чис­ло эндемичных видов растений, относя­щихся к широко распространенным ро­дам. Многие из этих растений были вве­дены в культуру, особенно в Иране и Турции, откуда они уже попали в другие страны. Из западной части провинции были завезены, например, такие растения, как фритиллярия, или ряочик; иссоп, ис­пользуемый как декоративное растение, а также в кулинарии и медицине; жасмин и молюцелла, или молуккская трава (Molucella). Можно еще назвать мяту, восточный мак, европейский чубушник (Philadelphus), восточный платан и мин­даль.

Юго-западные районы провинции и со­седние с ней районы — это места, где че­ловек впервые ввел в культуру пшеницу и ячмень. До сих пор здесь все еще можно встретить крупнозерную и мелкозерную дикую пшеницу, а также дикий ячмень. Население на севере Ирака стало зани­маться возделыванием хлебных злаков 8000 лет назад. И это событие явилось одним из важных шагов на пути человека к цивилизации.

Некоторые широко известные растения являются местными растениями возвы­шенных пустынных районов восточной части провинции. Из них следует упомя­нуть трагакантовый астрагал, ирис, жи­молость, горец, Polygonum aubertii, кара­гану, лжетамариск и примулу. На Тибет­ском нагорье на высоте более 14 000 футов растет хорошо всем знакомый ревень. Некоторые растения забираются здесь еще выше. Например, Saussurea leucocoта — растение из семейства сложноцвет­ных — поднимается до высоты 19 000 фу­тов. Оно одето мягким чехлом из волос­ков, помогающих ему удерживать солнеч­ное тепло и ослабляющим испарение с его поверхности. Опыляется это растение во­лосатыми высокогорными шмелями. Низ­корослый злак из рода Роа [мятлик.— Перев.] тоже селится на высоте 19 000 фу­тов. Однако растения, растущие на боль­ших высотах Тибетского нагорья, редко являются эндемиками этих мест. Обычно эти растения встречаются и в Гималаях, а иногда и в районах других горных хребтов.

В южной части Тибетского нагорья растет маленькое растение, увенчанное желтыми цветками, заключенными в звез­дообразную обертку из белых опушенных листочков. Каждому европейскому аль­пинисту хорошо знакомо его немецкое название «эдельвейс», что означает бла­городно-белый. По сути дела, эдельвей­сы — это не один вид, а целая группа близкородственных видов, широко рас­пространенных в горах от Европы до Японии.

В некоторых частях Западно- и Центральноазиатской провинции почвы сильно засолены. Здесь небезынтересно отметить, что у некоторых видов растений, приуро­ченных к засоленным почвам Централь­ной Азии, имеются «родственники» на морском побережье в других флористи­ческих провинциях. Так, например, кер­мек (Statice), характерный для Тибетского нагорья, близкородствен кермеку (Liто­nium), произрастающему на американ­ских солончаках. Русский бодяк, или по­ташник, — азиатское растение, ставшее настоящим бичом в западных районах США, принадлежит к роду солянок (Sal­sold) — растений евразийских солонча­ков, когда-то завезенных в Америку.

В пустынях провинции из позвоночных животных главное место занимают пти­цы, хотя следует заметить, что в грани­чащих с пустынями степях или прериях обитает множество травоядных млеко­питающих. Но дикая лошадь Пржеваль­ского, табуны которой когда-то паслись в степях с богатым травянистым покро­вом, была оттеснена в полупустыню в результате непрерывного ее истребления и затем за несколько минувших десятиле­тий исчезла совсем, за исключением нескольких десятков голов, содержащихся в неволе. Кулан, или дикий осел, в про­шлом был широко распространен в Ев­разии, однако теперь он встречается толь­ко в центральных районах Монголии. Дикий двугорбый верблюд был когда-то обычным животным в степях Централь­ной Азии, однако в настоящее время оста­лось лишь две небольшие популяции этого животного: одна — на территории Мон­гольского Алтая, другая — в Синьцзяне. Крайне любопытным степным животным является антилопа сайга, морда которой несколько напоминает лосиную. Сущест­вовавший некогда хищнический промы­сел сайги в погоне за ее использующимися в медицине рогами привел чуть ли не к полному ее уничтожению. Однако строгая охрана этой антилопы в южных райо­нах СССР обеспечила удивительно быст­рое приумножение их поголовья.

На Тибетском нагорье водится несколь­ко интересных видов травоядных живот­ных. Так, в его южной части, где имеется достаточно сочная травянистая раститель­ность, на высоте 12 000 футов живет ти­бетская газель (Procapra picticaudata). В более северных районах, где высота на­горья увеличивается и климат становится суше, обитает кианг, или дикий тибетский осел. Еще дальше к северу, на холодных, пустынных нагорьях на высоте 20 000 фу­тов, обитает тибетский як — косматый представитель крупных копытных живот­ных. Эти пустынные горные районы яв­ляются и местообитанием «чиру» (Рап­thalops hodgsoni), изящной антилопы, по­крытой плотной шерстью, а также арга­ли — крупного дикого барана, которого можно встретить в районах горных цепей и за пределами Тибетского нагорья. В более западных районах, ближе к Памиру и Гиндукушу, аргали замещается близко­родственным видом — архаром. Здесь же обитает и красивый винторогий козел (мархур) с рогами, закрученными в кру­тую спираль.

Крупные хищники представлены в про­винции евразийским бурым медведем и волком, широко распространенными в се­верных странах умеренного пояса. В степ­ных районах провинции многочисленны грызуны-землерои — суслики, сурки и по­левки.

С точки зрения географического рас­пространения животных интересны и не­которые обитающие в провинции птицы. Семейство Pranellidae включает двенад­цать видов мелких птиц, называемых за­вирушками. За исключением одного, все эти виды приурочены к высокогорным плато и участкам гор, находящимся выше границы леса, а также к безлесным аркти­ческим районам. В целом завирушки ти­пичны для провинции, хотя некоторые виды обитают также в Альпах, горах Атласа, Гималаях или в горах Японии. Один вид, характерный для менее горис­тых местностей, завирушка лесная, ши­роко распространен в Европе, а завируш­ка сибирская изредка встречается на ост­ровах, находящихся на значительном рас­стоянии от побережья Аляски.

Дрофиные птицы семейства Otidae рас­пространены в Евразии, Африке и Авст­ралии. Однако наиболее крупный по раз­мерам представитель этого отряда — боль­шая дрофа — птица, типичная для За­падной и Центральной Азии, хотя она и встречается в более восточных или более западных районах. Эта самая грузная из летающих птиц достигает 37 фунтов веса, однако на равнинах и в степи она чаще бегает, чем летает.

Тундряная куропатка, циркумполярная птица Арктики, свойственна и высоко­горьям Центральной Азии, Европы и Японии. Это является наглядным приме­ром аркто-альпийского распределения фауны. Из других видов птиц, характерных для рассматриваемой провинции, но не обязательно к ней приуроченных, можно назвать куропатку Ходгсона, родствен­ную европейской серой куропатке, встре­чающегося на больших высотах улара (Tetraogallus), в том числе гималайского улара ( Tetraogallus hymalayensis ), разно­образных жаворонков, снежного вьюрка (Montifringilla nivalis), красного вьюрка (Leucosticte tephrocotis), пустынную сойку (Podoces grandala) и малую ворону.

Описываемая провинция имеет фаунис­тическое и флористическое сходство с западными частями Северной Америки, а также в какой-то степени и с другими территориями. Полынь, шалфей и овся­ница типичны как для некоторых районов западной части Северной Америки, так и для некоторых районов Западной и Центральной Азии. Однако указанные растения принадлежат к родам (Artemi­sia, Salvia и Festuca соответственно), пред­ставители которых произрастают во мно­гих районах земного шара. Различные виды волков, медведей, сусликов, сурков и полевок дополняют сходство умеренно арктических районов, в то же время не являясь обязательно связующим звеном между Западной и Центральной Азией и какой-то определенной частью Нового Света.

Аргали и архар близки к американским толсторогу и барану Далля. В остальных же случаях крупные травоядные Цент­ральной Азии не имеют родственных им видов в Новом Свете. Некогда в Северной Америке жили местные верблюды и ди­кие лошади, которые, однако, исчезли не­сколько тысячелетий назад. Так называе­мые американские дикие лошади являют­ся лишь потомками одичавших домашних лошадей.

Характеристику Западно- и Центральноазиатской провинции мы закончим сле­дующим комментарием. В 1922 г. аме­риканский натуралист и исследователь Рой Чапмэн Эндрюс руководил экспеди­цией, работавшей в пустыне Гоби. В рай­оне выхода песчаников он натолкнулся на ископаемые кладки яиц, сделанные небольшим травоядным динозавром «ка­ких-нибудь» 95 миллионов лет назад. Дальнейшие раскопки приумножили на­ходку, причем два яйца оказались с ока­менелыми зародышами. Были также об­наружены остатки скелетов многочислен­ных «птенцов» и уже возмужалых особей, причем размеры последних достигали 9 футов. В наше время район находок представляет собой голую каменисто-пес­чаную местность с выходами каменистых горных пород, лишь кое-где покрытую редкими пучками жесткой травы и кус­тиками чахлой полыни. Здесь господст­вуют свирепые ветры, и в зимний период температура достигает 40° ниже нуля. Надо полагать, что климат и раститель­ность Центральной Азии были иными в те времена, когда питавшиеся травой ди­нозавры выводили свое потомство в цент­ре Гоби. Найденные ископаемые остатки в Монголии и Казахстане свидетельству­ют о том, что в провинции некогда произрастали дубы, клены, орехи, то­поли, ивы и хвойные породы — предста­вители лесной растительности, служив­шие пищей травоядным динозаврам, которые в свою очередь становились добычей крупных плотоядных репти­лий.

Итак, Западно- и Центральноазиатская провинция ныне, как и Арктика, отли­чающаяся суровым климатом и бедной растительностью, некогда была совсем иной.

• ← Средиземноморская провинция
• Китайско-Японская провинция →