Оборотни бегут от змей
Наш перечень этнических имен, так или иначе связанных со всей совокупностью славянских племен (или большей их частью), будет неполным, если мы не упомянем о летописных нарцах и некоторых других сближаемых с ними древних и раннесредневековых племенах.
В водной части «Повести временных лет», пытаясь определить место славян в мире, автор ее приводит известную библейскую легенду о Вавилонском столпотворении и разделении языков, в числе которых, по его словам, и «бысть язык словенеск, от племени Афетова, нарцы (разночтения: норцы, норицы. — В. К.) еже суть словене».
Принято считать, что, несмотря на введенный летописцем легендарный сюжет, в отрывке сохранилось какое-то смутное воспоминание о действительно имевшем некогда место наименовании славян — нарцы (норцы), восходящем к названию известной придунайской провинции Норик. «Нарцы, — пишет Д. С. Лихачев, — или норики — жители Норика. . .
В VI в. здесь уже жили славяне. Поэтому, очевидно, а может быть и вследствие какого-либо предания норики и были отождествлены на Руси со славянами».
Второе упоминание о нарцах содержится в «Толковой Палее», в которой против наименования отдельных народов стоят пояснения: «авер — иже суть обези», «руми, иже зовуться греци». Также и «норици, иже суть словени».
Третье столь же краткое и сходное по характеру указание, но с несколько суженным значением, находится в одной чешской рукописи XII в., известной под названием «Части языком» и представляющей собой перечень народов с обозначением их тотемных «гербов», как-то: «фряг есть лев», «алеман — орель», «немець — сврака», «чехь — норецъ» и т. д.
Наконец, еще одно, четвертое по счету и наиболее раннее по времени, известие о нарцах на берегах Дуная мы находим в эпитафии св. Мартину (аббату Думий-скому), приложенной к сочинению Авита — галльского поэта и политического деятеля бургундов и франков второй половины VI в. В эпитафии говорится, что св. Мартин приобщил к христианству множество диких и варварских народов и в том числе аламанов, саксов, торингов, паннонцев, ругов, склавов, паров (Nara), сарматов, датов, остроготов, франков, бургундов, даков, аланов. Комментируя приведенное известие, Е. Ч. Скржинская сближает склавов и паров и высказывает предположение, что это один народ (с чем, по-видимому, можно согласиться) и поэтому указанные наименования сплавы и пары следует читать как склавус-пара.
Н. С. Державин, М. И. Артамонов, С. П. Толстов и другие исследователи, продолжая изыскания в этой области, попытались связать парцев с таинственными неврами, упоминаемыми в сочинении Геродота 6.
Во времена Геродота невры жили к северу от скифов-пахарей, в верховьях реки Гипаниса (Южный Буг), однако считались в этих местах сравнительно недавними пришельцами из каких-то других земель. «За одно поколение до похода Дария (512 г. до н. э.) им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей. Ибо не только их собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутрь страны. Поэтому-то невры были вынуждены покинуть свою землю и поселиться среди будинов. Эти люди, по-видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины по крайней мере утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик. Меня эти россказни, конечно, не могут убедить; тем не менее так говорят и даже клятвой утверждают это».
Многие ученые видели в упомянутых неврах прямых предков славян на том основании, что в русско-белорусском фольклоре предания об оборотнях и змеях были чрезвычайно популярны еще в начале нашего столетия. В «Слове о полку Игореве» о полоцком князе Всеславе говорится, что он в ночь «волком рыскал; из Киева дорыскивал до кур Тмутараканя, великому Хосрови волком путь перерыскивал». В рассказе о Пскове один немецкий путешественник отмечает, что при въезде в город возвышались два каменных идола, изображавших Услада и Корса, из которых последний был изваян стоящим на змее, и т. д. Однако все это не представляется достаточно убедительным: культ змеи и рассказы об оборотнях еще более популярны среди литовских племен.
Далее, сторонники указанной выше гипотезы обращают внимание на близость имени певры и названий рек в бассейне Западного Буга и смежных с ним речных систем, таких, как Нура, Нурец, Нурчик, или одноименных населенных пунктов Hyp, Нурчик, Нурины, Нурвицы и т. п., а также на то, что в летописи данная территория именуется «Землей Нурской». При этом они подчеркивают, что греческому дифтонгу ев в славянских языках соответствует звук у и, следовательно, названия невр, Неврида — так у Геродота названа территория обитания невров — должны звучать в них как Hyp, Нурида. Впервые эту мысль высказал еще Шафарик. Сегодня указанную точку зрения поддерживает польский лингвист С. Роспонд, который дифтонгизацию в этнониме невр объясняет либо «грецизмом», либо наследием гипотетически допускаемого им «древнейшего состояния балто-славянских языков», позже уступившего место монофтонгизации.
Приведенная трактовка на первый взгляд кажется весьма убедительной (хотя сама принадлежность топонимов с корнем нур к славянским языкам еще требует доказательств). И все же она не может быть принята, поскольку игнорирует целый ряд побочных фактов и в частности тот, что на территории «Земли Нурской», геродотовской Невриды и смежных с ними областей имеются также названия и с корнем пер и даже невр. Нерич (литовское название реки Велии); Hep, Ниерзига — река и коса в устье реки Вислы; Нера, Неврита (!) — река и населенный пункт в Карпатских горах и др. В русской летописи упоминается финский народ норома, плативший дань Руси и обитавший как раз там, где была «Нурская Земля». Поэтому закономерно предположить, что основа нур \ нер, а с учетом летописных вариантов и нар \ нор (нарцы, норцы) едва ли может считаться специфически славянским звукосочетанием, но должна быть отнесена к широкому кругу самых разнообразных языков, может быть даже неиндоевропейских.
На наш взгляд, для того чтобы правильно определить этническую принадлежность геродотовых невров, следует прибегнуть к структурному анализу данного термина, для основы которого характерен не столько дифтонг ев, сколько корневая группа вр. Слова, содержащие подобный компонент, чужды славянским языкам, крайне редки в германских, но зато часто встречаются на территории, занятой в прошлом кельтскими и италийскими племенами (ср. названия Лувр, Гавр, Севр, Бёврон — во Франции; Дувр — в Британии; Писавр — в Умбрии (Италия) и т. д.).
В записках Цезаря в Бельгийской Галлии упоминается кельтское племя нервиев, имя которых отличается от рассматриваемого нами лишь инверсией (перестановкой) корневых согласных (явление обычное во многих языках). О том, что в рассматриваемом нами случае имела место инверсия, убеждают рудименты данного этнонима, сохранившиеся в таких названиях, как Нъевр, Невер, Нъевр — соответственно река, город, Департамент в сегодняшней Франции, на периферии территории былого обитания нервиев. Иными словами, невры, скорее всего, были одним из кельтских племен, подвергшихся нападению каких-то северных народов, возможно германцев, которые в качестве тотема имели изображение змеи (ср. излюбленное наименование кораблей у викингов «Большой змей»). Такое предположение хорошо согласуется с различного рода лингвистическими, историческими, археологическими и этнографическими данными.
Действительно, кельтские племена на ранних этапах своей истории жили значительно восточнее, чем в более позднее время. Юлий Цезарь указывает, что «было некогда время, когда галлы (римское наименование кельтов. — В. К.) превосходили храбростью германцев, сами шли на них войной и,, вследствие избытка населения при недостатке земли, высылали свои колонии за Рейн». Один из крупнейших советских германистов В. М. Жирмунский считает, что в I тыс. до н. э. большая часть Внутренней и Южной Германии была занята кельтами, тогда как собственно германские племена обитали главным образом в Ютландии, на Скандинавском полуострове и в прибрежных районах страны. А. А. Шахматов приписывал кельтским языкам большую часть древнейшей гидронимии Восточной и Южной Германии, Польши и всей Южной Прибалтики, и в том числе названия рек: Висла, Везер (от кельтского Veis, Vis — «течь»; ср. немецкое der Plus — «река», flussen — «течь»; la Vis—река во Франции); Неман (от Nemon — имени кельтской богини, супруги бога войны); Угра (от кельтского ugros — «холодный»); Дубна — приток верхней Волги (от кельтского dubno — «глубокий») и др. «Чудовищный разлив кельтской речи в Европе» признавал также академик Н. Я. Марр.
Согласно Титу Ливию, начало кельтского движения на юг и восток восходит ко времени Тарквиния Приска, т. е. к VI в. до н. э., когда часть галлов передвинулась в область Герцинского леса, тянувшегося непрерывной полосой вдоль Дуная от Альп до Карпат. В 390 г. до н. э. кельты (галлы) захватили всю Северную Италию, Этрурию и осадили Рим, который от полного порабощения спасся, если верить преданию, лишь благодаря бдительности гусей, посвященных богине Юноне. В том же столетии долиной Дуная кельты проникли на Балканский полуостров, в Карпаты, на территорию Чехии, Польши, Молдавии, на Правобережную Украину — на Волынь и Подолию, а затем продвинулись дальше вплоть до Крыма и предгорий Северо-Западного Кавказа.
Число кельтов в Северном Причерноморье было столь велико, что население этого района Страбон именовал кельто-скифами. В Подунавье и Повисленье источники называют целый ряд осевших кельтских племен — бойев, котинов, битуригов, умбронов, анартов и др.
На юго-востоке крайним пределом кельтской экспансии стала Малая Азия, в центре которой со II в. до н. э. и по I в. н. э. существовало кельтское государство Галатия.
Указанное движение кельтов хорошо выявляется также на археологическом материале. В V—IV вв. до н. э. в бассейне Дуная на территории Австрии, Венгрии, Чехии получает широкое распространение так называемая латенская археологическая культура (имевшая центром Юго-Восточную Францию), влияние которой прослеживается затем в Карпатах, Эльбо-Одерском междуречье, на нижнем Дунае. Во всех этих областях латенская культура наслаивается на местную гальштатскую культуру железного века.
На севере Европы кельтское завоевание дмело гораздо меньший успех, чем на юге или внутри континента, так как столкнулось здесь со встречным движением германских племен.
На северо-востоке кельты были, вероятно, ассимилированы позднее летто-литовским племенем аистов, про которых Тацит говорит, что «язык их схож с британским». Кроме того, аисты (эстии) имели сходные обычаи с германскими племенами. Как те, так и другие обожествляли «мать-землю», «праматерь богов». Обращает на себя внимание также совпадение названий — летты, латы, литы, Латгала, Зем-гала с кельтским Litavia (Британия), Letha (Франция) в значении «берег», «береговая страна», Boienseme (Богемия, Чехия) и этнонимом gal и т. д, Если к этому присоединить известие Питея о том, что Кельтика на востоке граничит непосредственно со Скифией и рекой Танаис, в которой в соответствии со скандинавским преданием о ванах, живших на реке Танаквисл, логичнее всего видеть реку Вислу, то вряд ли останется место сомнению в правомерности отождествления Геродотовых невров с кельтским племенем нервиев, позже превратившихся в германцев-нервян Тацита.