Прежде чем рассматривать данный вопрос, необходимо дать представление о типологической классификации ГК и ландшафт­ном картировании. В отличие от индивидуальной классификации ГК, которая сводится лишь к тому, что для каждого из них оп­ределяется таксономический ранг, причем ГК продолжают изу­чаться как индивидуумы, при типологической классификации ГК, сходные по комплексу геокомпонентов, объединяются в типы. От индивидуальных особенностей таких ГК абстрагируются. ГК од­ного типа изображаются на карте как единое целое. В текстовой характеристике выявляются не индивидуальные, а групповые сходства и различия ГК, т. е. сходства и различия их типов. Выделение типов ГК, определение ранга этих типов, их наиме­нование, изображение на карте и их текстовая характеристика — это типологическое расчленение территории. Большинство совет­ских географов называет его ландшафтным картированием.

При ландшафтном картировании не применяется принцип тер­риториальной общности выделяемых единиц: в один тип вклю­чаются ГК независимо от их территориальной смежности или раз­общенности. Это четко проявляется во внешнем виде ландшафтной карты. Площади, закрашенные на ней одним цветом или одина­ково заштрихованные, обычно разорваны, отделены друг от дру­га ареалами, которые соответствуют другим типам ГК.

Изложенное можно проиллюстрировать и несколько детализи­ровать на следующем примере. На самом северном из низкогор­ных кряжей Уктусско-Елизаветинского массива — Уктусском кря­же — обособилось значительное количество простых урочищ, ко­торые объединены в семь типов (индексы 11—17, см. рис. 16). Конечно, каждому конкретному урочищу, входящему в эти ти­пы, свойственны не только общие черты, охарактеризованные в легенде ландшафтной карты-схемы, но и индивидуальные особен­ности. Например, водораздельные бугры, объединенные в тип, ко­торый обозначен индексом, несколько отличаются друг от дру­га по размерам, высоте, крутизне склонов, величине глыб пироксепитов и т. д. Но при решении большинства научных и практи­ческих задач по использованию природного потенциала кряжа индивидуальные черты конкретных однотипных урочищ не име­ют существенного значения. Для решения этих задач достаточно знать общие особенности таких урочищ. Причем изучение кряжа в типологическом аспекте, когда выявляются особенности сравни­тельно небольшого числа типов его урочищ и подурочищ, намно­го экономичнее, чем его исследование в индивидуальном или ре­гиональном аспекте, в процессе которого внимание исследователя сосредоточивается на индивидуальной специфике множества конк­ретных урочищ и подурочищ. Поэтому низшие ГК кряжа, отли­чающиеся небольшой степенью оригинальности, т. е. значитель­ным сходством однотипных урочищ и подурочищ, целесообраз­но изучать в типологическом аспекте. Если учесть, что индиви­дуальный аспект изучения свойствен физико-географическому районированию, а типологический — ландшафтному картирова­нию, легко прийти к выводу о том, что именно последнему сле­дует отдать предпочтение при комплексном физико-географиче­ском исследовании Уктусского кряжа.

Однако все это не означает, что урочища кряжа вообще не могут изучаться в индивидуальном аспекте. Так, если бы пона­добилось построить на кряже населенный пункт, то потребовалось бы знать даже те, в общем частные, особенности конкретных буг­ров, которые были отмечены выше. Стало быть, для указанной цели нельзя было бы удовлетвориться ландшафтной картой, а пришлось бы составить карту физико-географического райониро­вания с текстовой характеристикой индивидуальных черт каж­дого конкретного урочища.

Из рассмотренного примера можно сделать вывод о целесооб­разности изучения простых урочищ преимущественно в типоло­гическом аспекте (это полностью относится и к другим низшим ГК). Однако для ГК более высокого ранга вопрос решается ина­че. Степень оригинальности их природы значительно больше, и она быстро возрастает с подъемом по ступеням ландшафтной так­сономической лестницы. ГК среднего и особенно высокого ранга настолько своеобразны, оригинальны, что их сходства носят вто­ростепенный характер и обычно не имеют существенного научно­го и практического значения. Это относится даже к сходным ландшафтным ГК, например к таежным областям Русской, Новоземельско-Уральской и Западно-Сибирской стран, имеющим об­щие черты не только в зональном, но и в тектогенном отношени­ях (области слабого проявления неотектоники). Различия между ними все же настолько велики, что объединение этих ГК в один тип («Таежные области равнинных и невысоких равнинно-гор­ных стран») дало бы очень мало, было бы недостаточно для мно­гих целей. Поэтому единицы высокого и среднего рангов долж­ны изучаться в большинстве случаев не в типологическом, а в индивидуальном аспекте. Низшей из таких единиц является ланд­шафтный район, что и позволяет рассматривать его в качестве низшей единицы физико-географического районирования.

Приведенное решение вопроса базируется не столько на объ­ективных особенностях района как таксономической единицы, сколько на практической целесообразности его изучения преиму­щественно в индивидуальном аспекте. Стало быть, данный во­прос решается на основе того же критерия практики, к которому мы уже прибегали в разделе о фации. Там же отмечалась необ­ходимость  конкретизации названного   критерия в  специальных физико-географических определителях. Они должны составляться главным образом путем обобщения различных эмпирических дан­ных — имеющихся опытов выделения единиц физико-географи­ческого районирования, но на основе единой теоретической кон­цепции. То, что район представляет собой прежде всего практи­чески целесообразную границу между индивидуальным и типо­логическим подходами при ландшафтных исследованиях террито­рий, заставляет считать его не просто низшей, а условно-низшей единицей физико-географического районирования.

Из других точек зрения по вопросу остановимся лишь на сле­дующих двух (об остальных см.: Прокаев, 1967, 1973). Д. Л. Ар­манд (1975) считает, что никакой низшей единицы районирова­ния, заложенной в самой природе, не существует; она устанавли­вается при надобности для каждого конкретного исследования. С первым положением этого автора можно согласиться, но вто­рое, связанное с отрицанием им общенаучного районирования, не может быть принято. Действительно, если признавать необходи­мость общенаучного районирования и картирования крупных тер­риторий, а в перспективе всей суши для решения разнообразных научных и практических задач, то, естественно, возникает вопрос о целесообразной границе между районированием и картирова­нием, обеспечивающей наиболее эффективное их использование, и, стало быть, вопрос о низшей единице районирования.

Большим распространением пользуется точка зрения, основы­вающаяся на том, что низшая единица физико-географического районирования заложена в самой природе. Такая единица, назы­ваемая в этом случае чаще всего ландшафтом и примерно соот­ветствующая нашему району, принципиально отличается от всех остальных. Так, С. В. Калесник (1970) отмечает как главную осо­бенность ландшафта-района, которая отделяет его от ГК более высокого ранга, то, что ландшафт не делится на зоны и подзоны. По мнению Н. А. Солнцева (Анненская и др., 1962) и А. Г. Иса­ченко (1965), от низших единиц (местностей, урочищ и фаций) ландшафт отграничивает их неоригинальность и многократная повторяемость, что заставляет изучать эти единицы не в инди­видуальном, а в типологическом аспекте.

Действительно, район зонально однороден. Но эта особен­ность свойственна также макрорайону, не выходящему за пре­делы одной подзоны. В горах, где нередко не выражено деление на подзоны, зонально однородными могут быть провинции. Сле­довательно, рассматриваемый признак для отграничения района сверху, т. е. от высших ландшафтных единиц, часто не обеспечи­вает определенного решения вопроса, что едва ли свидетельст­вует о принципиальных, качественных отличиях района от этих единиц.

То же самое относится и к критерию района — ландшафта, предложенному для отграничения его снизу. Выше уже пока­зано, что и низшие ландшафтные ГК обладают некоторой степенью оригинальности; все онн индивидуальны, неповторимы, вследствие чего могут, а иногда и должны изучаться в индиви­дуальном аспекте. Преимущественно типологическое исследова­ние этих ГК определяется прежде всего критерием практики. До­бавим, что его требования не являются раз и навсегда данными; со временем они могут изменяться. Наконец, нельзя считать сколько-нибудь надежным диагностическим признаком для от­граничения ландшафта — района снизу и многократную повто­ряемость в его пределах сходных низших ландшафтных единиц. Такая повторяемость наблюдается и внутри самих этих единиц, например сходных фаций в пределах сложного урочища Уктусского кряжа.

Заканчивая раздел о ландшафтных единицах, необходимо вер­нуться к вопросу о классификации ГК (см. раздел II, 2), ибо не­которые ее особенности могут быть объяснены только после оз­накомления с методикой ландшафтного районирования. Попутно приводится обобщение о методике учета барьерных и высотно-поясных различий при этом районировании.

При анализе упомянутой классификации можно прийти к вы­воду о неправомерности включения барьерных и высотнопоясных ГК в состав климатогенных, ибо они обусловлены рельефом и, стало быть, представляют собой проявления тектогенной диффе­ренциации. Казалось бы, что эти ГК надо рассматривать как тектогенные.

Однако такое решение вопроса неприемлемо для целей ланд­шафтного районирования. Причина в том, что барьерные и высотнопоясные ГК территориально не совпадают с тектогенными, с которыми они генетически связаны. Следовательно, соответст­вующие климатогенные различия районируемой территории не могут быть учтены через тектогенные. В то же время барьерные и высотнопоясные различия нельзя не учитывать при выделении ГК в горах, а барьерные — также в предгорьях, на предгорных и межгорных равнинах. Ведь именно эти различия обуслов-ливают дробную климатогенную дифференциацию названных территорий.

Для того чтобы учесть барьерные различия на равнинах, при­ходится как бы вычленять барьерные ГК 1-го и 2-го рангов из соответствующих тектогенных. Затем из названных барьерных ГК, в свою очередь, вычленяются барьерные полосы и подполосы. Уже после этого могут быть выделены ландшафтные еди­ницы, совмещающие в себе как тектогенную, так и климатоген­ную, в том числе барьерную, однородность комплекса компонен­тов, а именно: макрорайон, выделяющийся при наложении границ тектогенного округа, подзоны и полосы, и район — подокруга и подполосы

Иначе учитываются барьерные различия 1-го и 2-го рангов в горах — не непосредственно, как на равнинах, а через барьер­ные варианты зональных типов высотной поясности. Различия же по отдельным барьерным и высотным поясам при ландшафт­ном районировании обычно не учитываются. Действительно, даже условно-низшая единица районирования — район часто распола­гается в нескольких поясах. Эти различия учитываются только при выделении ландшафтных поясов и подпоясов, которые изу­чаются преимущественно в типологическом аспекте, т. е. служат единицами не районирования, а ландшафтного картирования.

Все же пояс и подпояс помещены как в трехрядную, так и в многорядную систему единиц, которые носят универсальный ха­рактер. Однако для выделения этих единиц в трехрядной систе­ме нет необходимости в полных климатогенных ГК. Ландшафтный пояс и подпояс могут быть выделены при наложении границ рай­она и неполной климатогенной единицы — высотного пояса или подпояса. Дело в том, что при выделении района все остальные — зональные, секторные и барьерные — различия были уже учтены. Стало быть, указанный прием, сильно упрощая выделение ланд­шафтных поясов и подпоясов, обеспечивает тот же результат, который получился бы при наложении границ соразмерных тек­тогенных и полных климатогенных единиц.

Однако, как видно, при пользовании и данным приемом при­ходится вычленять барьерные и высотные пояса (подпояса) из соответствующих тектогенных ГК. Таким образом, для целей ландшафтного районирования — важнейшего из видов физико-гео­графического районирования — барьерные и высотнопоясные ГК должны рассматриваться как климатогенные. Другими словами, в состав последних включаются все природные единства, обла­дающие климатогенным типом физико-географической однород­ности, независимо от факторов, которые его определяют. Эти факторы в классификации ГК тоже учитываются (выделение зо­нальных, секторных, барьерных и высотнопоясных ГК), но на более низкой ее ступени. Только такой подход к классификации ГК обеспечивает выделение подлинно комплексных, ландшафт­ных единств.

Одновременно необходимо подчеркнуть, что в текстовой ха­рактеристике тектогенных и ландшафтных ГК барьерные и вы­сотнопоясные ГК должны рассматриваться как проявления тектогенной дифференциации. Столь различный подход к этим ГК при выделении и характеристике объясняется их объективной особенностью — несовпадением с обусловливающими их тектогенными ГК.

Все изложенное позволяет объяснить, почему при ландшафт­ном районировании невозможно учесть барьерные различия пред­горных равнин и предгорий, не выделяя барьерные полосы и подполосы из единиц 1-го и 2-го рангов, т. е. в системе единой барьерно-высотной поясности. Ведь в этом случае полосы и подпо-лосы рассматривались бы как пояса и подпояса, различия по ко­торым при ландшафтном районировании не учитываются. В то же время равнинно-предгорный тектогенный округ может располагаться в двух барьерных полосах, а подокруг — в двух подполосах. Не учитывать подобные климатогенные различия, сопо­ставимые с различиями по зонам и подзонам,— значит выделять в качестве ландшафтных макрорайонов и районов единицы, су­щественно неоднородные в климатическом отношении и, стало быть, не соответствующие основному свойству ландшафтных еди­ниц — их сопоставимой тектогенной и климатогенной однород­ности.

• ← Низшие ландшафтные единицы
• Другие системы единиц физико-географического районирования →