О низшей единице физико-географического районирования
Прежде чем рассматривать данный вопрос, необходимо дать представление о типологической классификации ГК и ландшафтном картировании. В отличие от индивидуальной классификации ГК, которая сводится лишь к тому, что для каждого из них определяется таксономический ранг, причем ГК продолжают изучаться как индивидуумы, при типологической классификации ГК, сходные по комплексу геокомпонентов, объединяются в типы. От индивидуальных особенностей таких ГК абстрагируются. ГК одного типа изображаются на карте как единое целое. В текстовой характеристике выявляются не индивидуальные, а групповые сходства и различия ГК, т. е. сходства и различия их типов. Выделение типов ГК, определение ранга этих типов, их наименование, изображение на карте и их текстовая характеристика — это типологическое расчленение территории. Большинство советских географов называет его ландшафтным картированием.
При ландшафтном картировании не применяется принцип территориальной общности выделяемых единиц: в один тип включаются ГК независимо от их территориальной смежности или разобщенности. Это четко проявляется во внешнем виде ландшафтной карты. Площади, закрашенные на ней одним цветом или одинаково заштрихованные, обычно разорваны, отделены друг от друга ареалами, которые соответствуют другим типам ГК.
Изложенное можно проиллюстрировать и несколько детализировать на следующем примере. На самом северном из низкогорных кряжей Уктусско-Елизаветинского массива — Уктусском кряже — обособилось значительное количество простых урочищ, которые объединены в семь типов (индексы 11—17, см. рис. 16). Конечно, каждому конкретному урочищу, входящему в эти типы, свойственны не только общие черты, охарактеризованные в легенде ландшафтной карты-схемы, но и индивидуальные особенности. Например, водораздельные бугры, объединенные в тип, который обозначен индексом, несколько отличаются друг от друга по размерам, высоте, крутизне склонов, величине глыб пироксепитов и т. д. Но при решении большинства научных и практических задач по использованию природного потенциала кряжа индивидуальные черты конкретных однотипных урочищ не имеют существенного значения. Для решения этих задач достаточно знать общие особенности таких урочищ. Причем изучение кряжа в типологическом аспекте, когда выявляются особенности сравнительно небольшого числа типов его урочищ и подурочищ, намного экономичнее, чем его исследование в индивидуальном или региональном аспекте, в процессе которого внимание исследователя сосредоточивается на индивидуальной специфике множества конкретных урочищ и подурочищ. Поэтому низшие ГК кряжа, отличающиеся небольшой степенью оригинальности, т. е. значительным сходством однотипных урочищ и подурочищ, целесообразно изучать в типологическом аспекте. Если учесть, что индивидуальный аспект изучения свойствен физико-географическому районированию, а типологический — ландшафтному картированию, легко прийти к выводу о том, что именно последнему следует отдать предпочтение при комплексном физико-географическом исследовании Уктусского кряжа.
Однако все это не означает, что урочища кряжа вообще не могут изучаться в индивидуальном аспекте. Так, если бы понадобилось построить на кряже населенный пункт, то потребовалось бы знать даже те, в общем частные, особенности конкретных бугров, которые были отмечены выше. Стало быть, для указанной цели нельзя было бы удовлетвориться ландшафтной картой, а пришлось бы составить карту физико-географического районирования с текстовой характеристикой индивидуальных черт каждого конкретного урочища.
Из рассмотренного примера можно сделать вывод о целесообразности изучения простых урочищ преимущественно в типологическом аспекте (это полностью относится и к другим низшим ГК). Однако для ГК более высокого ранга вопрос решается иначе. Степень оригинальности их природы значительно больше, и она быстро возрастает с подъемом по ступеням ландшафтной таксономической лестницы. ГК среднего и особенно высокого ранга настолько своеобразны, оригинальны, что их сходства носят второстепенный характер и обычно не имеют существенного научного и практического значения. Это относится даже к сходным ландшафтным ГК, например к таежным областям Русской, Новоземельско-Уральской и Западно-Сибирской стран, имеющим общие черты не только в зональном, но и в тектогенном отношениях (области слабого проявления неотектоники). Различия между ними все же настолько велики, что объединение этих ГК в один тип («Таежные области равнинных и невысоких равнинно-горных стран») дало бы очень мало, было бы недостаточно для многих целей. Поэтому единицы высокого и среднего рангов должны изучаться в большинстве случаев не в типологическом, а в индивидуальном аспекте. Низшей из таких единиц является ландшафтный район, что и позволяет рассматривать его в качестве низшей единицы физико-географического районирования.
Приведенное решение вопроса базируется не столько на объективных особенностях района как таксономической единицы, сколько на практической целесообразности его изучения преимущественно в индивидуальном аспекте. Стало быть, данный вопрос решается на основе того же критерия практики, к которому мы уже прибегали в разделе о фации. Там же отмечалась необходимость конкретизации названного критерия в специальных физико-географических определителях. Они должны составляться главным образом путем обобщения различных эмпирических данных — имеющихся опытов выделения единиц физико-географического районирования, но на основе единой теоретической концепции. То, что район представляет собой прежде всего практически целесообразную границу между индивидуальным и типологическим подходами при ландшафтных исследованиях территорий, заставляет считать его не просто низшей, а условно-низшей единицей физико-географического районирования.
Из других точек зрения по вопросу остановимся лишь на следующих двух (об остальных см.: Прокаев, 1967, 1973). Д. Л. Арманд (1975) считает, что никакой низшей единицы районирования, заложенной в самой природе, не существует; она устанавливается при надобности для каждого конкретного исследования. С первым положением этого автора можно согласиться, но второе, связанное с отрицанием им общенаучного районирования, не может быть принято. Действительно, если признавать необходимость общенаучного районирования и картирования крупных территорий, а в перспективе всей суши для решения разнообразных научных и практических задач, то, естественно, возникает вопрос о целесообразной границе между районированием и картированием, обеспечивающей наиболее эффективное их использование, и, стало быть, вопрос о низшей единице районирования.
Большим распространением пользуется точка зрения, основывающаяся на том, что низшая единица физико-географического районирования заложена в самой природе. Такая единица, называемая в этом случае чаще всего ландшафтом и примерно соответствующая нашему району, принципиально отличается от всех остальных. Так, С. В. Калесник (1970) отмечает как главную особенность ландшафта-района, которая отделяет его от ГК более высокого ранга, то, что ландшафт не делится на зоны и подзоны. По мнению Н. А. Солнцева (Анненская и др., 1962) и А. Г. Исаченко (1965), от низших единиц (местностей, урочищ и фаций) ландшафт отграничивает их неоригинальность и многократная повторяемость, что заставляет изучать эти единицы не в индивидуальном, а в типологическом аспекте.
Действительно, район зонально однороден. Но эта особенность свойственна также макрорайону, не выходящему за пределы одной подзоны. В горах, где нередко не выражено деление на подзоны, зонально однородными могут быть провинции. Следовательно, рассматриваемый признак для отграничения района сверху, т. е. от высших ландшафтных единиц, часто не обеспечивает определенного решения вопроса, что едва ли свидетельствует о принципиальных, качественных отличиях района от этих единиц.
То же самое относится и к критерию района — ландшафта, предложенному для отграничения его снизу. Выше уже показано, что и низшие ландшафтные ГК обладают некоторой степенью оригинальности; все онн индивидуальны, неповторимы, вследствие чего могут, а иногда и должны изучаться в индивидуальном аспекте. Преимущественно типологическое исследование этих ГК определяется прежде всего критерием практики. Добавим, что его требования не являются раз и навсегда данными; со временем они могут изменяться. Наконец, нельзя считать сколько-нибудь надежным диагностическим признаком для отграничения ландшафта — района снизу и многократную повторяемость в его пределах сходных низших ландшафтных единиц. Такая повторяемость наблюдается и внутри самих этих единиц, например сходных фаций в пределах сложного урочища Уктусского кряжа.
Заканчивая раздел о ландшафтных единицах, необходимо вернуться к вопросу о классификации ГК (см. раздел II, 2), ибо некоторые ее особенности могут быть объяснены только после ознакомления с методикой ландшафтного районирования. Попутно приводится обобщение о методике учета барьерных и высотно-поясных различий при этом районировании.
При анализе упомянутой классификации можно прийти к выводу о неправомерности включения барьерных и высотнопоясных ГК в состав климатогенных, ибо они обусловлены рельефом и, стало быть, представляют собой проявления тектогенной дифференциации. Казалось бы, что эти ГК надо рассматривать как тектогенные.
Однако такое решение вопроса неприемлемо для целей ландшафтного районирования. Причина в том, что барьерные и высотнопоясные ГК территориально не совпадают с тектогенными, с которыми они генетически связаны. Следовательно, соответствующие климатогенные различия районируемой территории не могут быть учтены через тектогенные. В то же время барьерные и высотнопоясные различия нельзя не учитывать при выделении ГК в горах, а барьерные — также в предгорьях, на предгорных и межгорных равнинах. Ведь именно эти различия обуслов-ливают дробную климатогенную дифференциацию названных территорий.
Для того чтобы учесть барьерные различия на равнинах, приходится как бы вычленять барьерные ГК 1-го и 2-го рангов из соответствующих тектогенных. Затем из названных барьерных ГК, в свою очередь, вычленяются барьерные полосы и подполосы. Уже после этого могут быть выделены ландшафтные единицы, совмещающие в себе как тектогенную, так и климатогенную, в том числе барьерную, однородность комплекса компонентов, а именно: макрорайон, выделяющийся при наложении границ тектогенного округа, подзоны и полосы, и район — подокруга и подполосы
Иначе учитываются барьерные различия 1-го и 2-го рангов в горах — не непосредственно, как на равнинах, а через барьерные варианты зональных типов высотной поясности. Различия же по отдельным барьерным и высотным поясам при ландшафтном районировании обычно не учитываются. Действительно, даже условно-низшая единица районирования — район часто располагается в нескольких поясах. Эти различия учитываются только при выделении ландшафтных поясов и подпоясов, которые изучаются преимущественно в типологическом аспекте, т. е. служат единицами не районирования, а ландшафтного картирования.
Все же пояс и подпояс помещены как в трехрядную, так и в многорядную систему единиц, которые носят универсальный характер. Однако для выделения этих единиц в трехрядной системе нет необходимости в полных климатогенных ГК. Ландшафтный пояс и подпояс могут быть выделены при наложении границ района и неполной климатогенной единицы — высотного пояса или подпояса. Дело в том, что при выделении района все остальные — зональные, секторные и барьерные — различия были уже учтены. Стало быть, указанный прием, сильно упрощая выделение ландшафтных поясов и подпоясов, обеспечивает тот же результат, который получился бы при наложении границ соразмерных тектогенных и полных климатогенных единиц.
Однако, как видно, при пользовании и данным приемом приходится вычленять барьерные и высотные пояса (подпояса) из соответствующих тектогенных ГК. Таким образом, для целей ландшафтного районирования — важнейшего из видов физико-географического районирования — барьерные и высотнопоясные ГК должны рассматриваться как климатогенные. Другими словами, в состав последних включаются все природные единства, обладающие климатогенным типом физико-географической однородности, независимо от факторов, которые его определяют. Эти факторы в классификации ГК тоже учитываются (выделение зональных, секторных, барьерных и высотнопоясных ГК), но на более низкой ее ступени. Только такой подход к классификации ГК обеспечивает выделение подлинно комплексных, ландшафтных единств.
Одновременно необходимо подчеркнуть, что в текстовой характеристике тектогенных и ландшафтных ГК барьерные и высотнопоясные ГК должны рассматриваться как проявления тектогенной дифференциации. Столь различный подход к этим ГК при выделении и характеристике объясняется их объективной особенностью — несовпадением с обусловливающими их тектогенными ГК.
Все изложенное позволяет объяснить, почему при ландшафтном районировании невозможно учесть барьерные различия предгорных равнин и предгорий, не выделяя барьерные полосы и подполосы из единиц 1-го и 2-го рангов, т. е. в системе единой барьерно-высотной поясности. Ведь в этом случае полосы и подпо-лосы рассматривались бы как пояса и подпояса, различия по которым при ландшафтном районировании не учитываются. В то же время равнинно-предгорный тектогенный округ может располагаться в двух барьерных полосах, а подокруг — в двух подполосах. Не учитывать подобные климатогенные различия, сопоставимые с различиями по зонам и подзонам,— значит выделять в качестве ландшафтных макрорайонов и районов единицы, существенно неоднородные в климатическом отношении и, стало быть, не соответствующие основному свойству ландшафтных единиц — их сопоставимой тектогенной и климатогенной однородности.