Долі первісної общини у класових формаціях

Классовые общества начали складываться более 5 тыс. лет назад. В конце 4 тысяче­летия возникли государства в долине Нила и в Месопотамии, в середине 3 тысячелетия — в бассейне Инда, во 2 тысячелетии — в бас­сейне Эгейского моря, в Малой Азии, Фини­кии, Южной Аравии, в бассейне Хуанхэ, в 1 тысячелетии до н. э. и 1 тысячелетии н. э.— на большей части территории Старого Света и в Центральной Америке.

С точки зрения периодизации всемирно-ис­торического процесса появление уже древ­нейших государств означало конец перво­бытной истории и начало истории классового общества. Ведь возникновение, например, Древнеегипетского государства было решаю­щим фактором в истории не только самих египтян, но и их многочисленных соседей, так или иначе подвергавшихся влиянию еги­петской цивилизации. Но, конечно, первобыт­нообщинные отношения разложились еще далеко не полностью и не всюду. Во-первых, их остатки надолго сохранились в самих классовых обществах (главным образом ин­ституты эпохи разложения общинно-родового строя); во-вторых, и это еще важнее, они продолжали господствовать у племен, жив­ших на постепенно сужавшейся периферии классовых обществ.

Остатки первобытнообщинного строя в классовых обществах. Понятно, что остатки первобытнообщинных отношений сильнее всего ощущались в раннеклассовых общест­вах. Это относится как к древнейшим раннерабовладельческим, так и в особенности к возникавшим позднее раннефеодальным го­сударствам. Всем им свойственно сохранение соседской общины, которую многие исследо­ватели считают в какой-то мере наследием первобытнообщинного строя, — земельной, или земельно-водной, у оседлых земледель­цев, и так называемой аульной (Аульная община (от тюркск. «аул» — селе­ние, кочевье) — термин, установившийся в советской науке для обозначения соседской общины у кочевников-скотоводов), или пастбищно-кочевой, у кочевников-скотоводов. Так­же характерны для них примитивные, полу­патриархальные формы эксплуатации рабского или крестьянского труда. Специфика многих раннеклассовых обществ Азии, Африки и Америки, отличавшихся от классических антич­ных обществ относительной устойчивостью общинной собственности и неразвитостью ра­бовладения, даже привела к возникновению споров об особом присущем им способе про­изводства, обычно называемом азиатским. “В феодальную эпоху оживленная «варварски­ми» завоеваниями соседская община в том или ином виде удерживалась на самых раз­личных этапах развития, иногда, как, напри­мер, в России, доживая до эпохи капитализма. И в рабовладельческом, и в феодальном об­ществе наряду с малой длительно сохраня­лась большая семья: классический образец ее существования в классовой среде представ­ляет древнеримская familia. Остаточной (впро­чем, по мнению части исследователей, ново­образованной) формой патриархально-родо­вых связей была патронимия, возникавшая в результате сегментации большой семьи и вы­делявшаяся внутри соседской общины. У мно­гих народов (армяне, грузины, молдаване, украинцы, болгары, арабы и др.) патронимия местами бытовала вплоть до позднего средне­вековья, а в пережитках — и в капиталистиче­скую эпоху.

В некоторых раннеклассовых обществах, в силу относительной изоляции или других при­чин развивавшихся замедленными темпами, остатки первобытнообщинных отношений в их поздней патриархальной форме сохранялись особенно долго. Таковы, например, нуристанцы (кафиры) Афганистана и некоторые наро­ды Южного Китая, до недавнего времени жившие патриархально-рабовладельческим строем. У большинства горских народов (на­пример, народов Северного Кавказа, припамирских таджиков, ягнобцев, курдов и др.) длительно сохранялись патриархально-фео­дальные отношения, что позволяет некото­рым авторам говорить о специфической раз­новидности «горского» феодализма. Так же обстояло дело у степных кочевников-скотово­дов, входящих в состав феодальных государств. Кочевники-скотоводы рано развивали у себя примитивные, патриархальные формы феодальной эксплуатации, но в силу ограни­ченных технических возможностей кочевого хозяйства удерживали их значительно дольше, чем оседлые земледельцы; в связи с этим иногда даже говорят о «кочевой» разновид­ности феодализма. В условиях патриархально-феодального строя у горцев и в особенности у кочевых скотоводов стойко удерживались родоплеменное деление, остатки патриар­хально-родовых традиций, племенной и воен­но-демократической или военно-иерархиче­ской организации власти.

Такое широкое сохранение остатков перво­бытнообщинных отношений у разных народов, в различных обществах, в разные времена, конечно, не было простым пережитком. Остат­ки доклассовых отношений и институтов в классовых формациях частью составляли один из укладов этих формаций (мелконатуральное или мелкотоварное хозяйство свободных крестьян-земледельцев), частью же служили оболочкой, прикрывавшей угнетение и наси­лие. Большая семья, патронимия, соседская община, традиции родовой и соседской взаи­мопомощи — все это претерпело глубокую классовую трансформацию и использовалось господствующими классами для обеспечения взаимоответственности общинников, частично­го вуалирования их эксплуатации и т. п. Так, распространенный в кочевом скотоводческом хозяйстве вид эксплуатации — наделение бед­ноты скотом на условиях издольщины, как уже говорилось, внешне часто напоминал родовую или соседскую взаимопомощь.

В классовом обществе, преимущественно в тех же раннеклассовых образованиях, в ко­чевнической и горской среде, удерживались и другие подвергшиеся соответствующему превращению остатки первобытности. Таковы обычаи кровомщения или материального воз­мещения (композиций) (От лат. compositio — примирение) за кровь, увечье или обиду, гостеприимства, усыновления патрони­мией или родом, побратимства, аталычества. Очень многочисленны были остатки патриар­хальных, а отчасти и более ранних брачно-семейных традиций — покупной брак, умыка­ние, многоженство, левират, сорорат, кросс-кузенный и ортокузенный брак, избегание и др. Наконец, сохранялись и многие перво­бытные культы, частью самостоятельно (как, например, культ семейно-родовых предков), частью включившись в позднейшие более раз­витые формы религии.

Доклассовая периферия классовых обществ. По крайней мере до второй половины 1 ты­сячелетия н. э., на которую падает становле­ние большинства феодальных государств, пер­вобытная периферия по своим размерам зна­чительно превосходила очаги древних циви­лизаций. Однако и после этого она оставалась очень широкой. В Старом Свете к ней при­надлежали вся Арктика, Субарктика и почти вся зона тропических лесов, не говоря уже об отдельных труднодоступных горных и пус­тынных районах. Новый Свет, за исключением сравнительно небольшой области древних ци­вилизаций Центральной Америки и Андского нагорья, входил в нее целиком. В Новейшем Свете древних цивилизаций, по-видимому, во­обще не было, хотя загадочная письменность о. Пасхи и оставляет место такому допуще­нию. Самое развитое общество Океании (по­линезийцы о. Таити) даже ко времени евро­пейской колонизации не продвинулось далее стадии возникновения ранней государствен­ности.

Причиной такого широкого и длительного сохранения первобытнообщинного строя ча­стью человечества после перехода другой части к классовому строю, иначе говоря, при­чиной отсталости многих народов мира был прежде всего затяжной процесс освоения окраин ойкумены. Племена, оставшиеся оби­тать на исторической прародине человечества в Старом Свете, и племена, заселившие Аме­рику, Австралию, Океанию, оказались в не­равном положении: в то время как первые развивались относительно нормальными тем­пами, вторым пришлось потратить многие века и на само расселение, и на приспособ­ление к новой природной среде. В худшем положении оказались также те племена Ста­рого Света, которые были оттеснены в небла­гоприятные географические условия: в тропические джунгли, в пустыни и полупустыни, в горы, в Арктику и Субарктику, в области, не пригодные для земледелия, лишенные подходящих для одомашнения видов живот­ных, не имеющие легкодоступных рудных бо­гатств. В дальнейшем на культурном развитии племен, населявших окраинные, обособлен­ные и труднодоступные части ойкумены, сильнейшим образом отразились условия изо­ляции, отсутствие или недостаточность контак­тов с более развитыми племенами.

Сопоставление изображений солнечной ладьи…

Однако возникновение и постепенное рас­ширение ареала классовых обществ повело к постепенному ослаблению этой изоляции. Уже древние, а затем средневековые государства так или иначе взаимодействовали со многими первобытными племенами. Они оказывали не­посредственное социально-экономическое и культурное влияние на своих ближайших со­седей, которые, в свою очередь, как-то пере­давали его другим племенам. Г. Чайлд хоро­шо показал, как племена бассейна Эгейского моря, будучи втянуты в сферу влияния древ­нейших ближневосточных цивилизаций в ка­честве поставщиков сырья для бронзолитейного производства, затем сами развили метал­лургию бронзы и, в свою очередь, сдела­ли поставщиками сырья племена Централь­ной Европы. Археологические находки пред­метов материальной культуры, сравнительное изучение изобразительного и устного народ­ного творчества, религиозных культов и т. д. показывают, что подобного рода связи под­час устанавливались на огромных простран­ствах. Достаточно сказать, что у племен се­верных окраин Евразии обнаружены отдель­ные следы влияния древних и средневековых цивилизаций Юга. Так, на скалах Южной Шве­ции и Карелии, побережья Белого моря и многих сибирских рек вплоть до Амура и Уссури есть изображения, прототипом кото­рых могла быть только так называемая сол­нечная ладья, иллюстрирующая древнеегипет­ские представления о причинах смены дня и ночи.

Для государств древности первобытная пе­риферия была одним из важнейших источни­ков приобретения рабов; и рабовладельче­ские, и феодальные государства, как правило, ставили своих первобытных соседей в отноше­ния даннической зависимости. С другой сто­роны, племена, уже перешедшие к военной демократии и военной иерархии, нередко на­падали на соседние государства и своими за­воеваниями ускоряли переход одряхлевших рабовладельческих обществ к феодализму («варварские» германские, славянские, араб­ские и другие завоевания). Таким образом, в широком историческом плане многие доклас­совые общества как-то включались в систему рабовладельческих и феодальных отношений, находили своеобразное, но вполне определенное место в развитии классовых формаций.

Взаимодействие доклассовых и классовых обществ в огромной степени возросло после великих географических открытий, в результа­те позднефеодальной и капиталистической ко­лониальной экспансии европейских держав. Составляя значительную часть колониального мира, первобытная периферия сыграла замет­ную роль в первоначальном накоплении капитала и в последующем развитии капи­талистического способа производства. Но для нее самой это имело поистине катастрофиче­ские последствия.

Не поддающаяся сколько-нибудь точному исчислению, но несомненно очень значитель­ная часть доклассовых обществ была стерта с лица земли. Были полностью истреблены тас­манийцы, почти полностью погибли прибреж­ные племена Австралии, бушмены, огнезе­мельцы, племена Вест-Индии и Центральной Аргентины, исчезло более 30 племен Юго-Восточной Бразилии и приблизительно две тре­ти индейского населения США. В Африке, с XV в. превратившейся, по выражению Маркса, в «заповедное поле охоты» на рабов для американских колоний, в результате одних только последствий работорговли погибло, как считают некоторые исследователи, около 100 млн. человек. Другая часть населения, жившего первобытнообщинным строем, сде­лалась объектом рабовладельческой, феодаль­ной и капиталистической эксплуатации. Усло­вия, в которых протекали эти процессы, были различны: туземцев вывозили на плантации, сгоняли с земли или оттесняли на неудобные земли, загоняли в резервации (США), резер­ваты (Австралия), «бантустаны» (ЮАР) и т. д. Но в конченом итоге это повсюду приводило к тому, что они включались в структуру клас­сового общества, как правило, образуя в нем обособленные и грубо дискриминируемые группы крестьянства или сельского пролета­риата.

Во многом сходны судьбы племен, сме­шавшихся с пришлым европейским насе­лением, как это было, например, в странах Латинской Америки или на Гавайских остро­вах. В большей степени сохранила первобыт­нообщинные порядки та часть населения, которая осталась на своих землях и эксплуати­ровалась колонизаторами путем неэквивалент­ного обмена, установления даннических отно­шений, налогообложения и т. п. Наконец, не­которым племенам удалось бежать от коло­низаторов, изолироваться в особенно трудно­доступных районах тропических джунглей, пустынь и гор и в основном сохранить свою самобытность. Небольшое число таких племен еще и теперь обитает в бассейне Амазонки в Бразилии, во внутренних областях Новой Гви­неи и даже в Австралии.

Избиение индейцев…

Объективно законы развития капитализма разрушали доклассовые общества. Но в целом колониальный гнет, истощавший отсталые на­роды, стал еще одной и очень важной при­чиной сохранения первобытной отсталости, а следовательно, отношений и форм, свойствен­ных первобытнообщинному строю.

Более того, колонизаторы часто старались удержать и законсервировать такие племенные институты, как племенная организация и власть вождей, чтобы опираться на них в своей административной деятельности. Эта система так называемого непрямого, или кос­венного, управления широко применялась во многих британских, нидерландских и других колониальных владениях.

Развитие отставших народов в новейшее время. Новый этап в развитии народов, стоя­щих на различных ступенях разложения об­щинно-родового строя, открыла Великая Ок­тябрьская социалистическая революция, поло­жившая начало эпохе социалистических и на­ционально-освободительных революций. Еще на II конгрессе Коммунистического Интерна­ционала В. И, Ленин призвал «установить и теоретически обосновать то положение, что с помощью пролетариата передовых стран отсталые страны могут перейти к советскому строю и через определенные ступени разви­тия — к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 246). В ходе социалисти­ческого строительства в СССР было доказано, что при благоприятных условиях к социализ­му могут перейти даже народы, не достигшие ступени классового общества. Многие народы Крайнего Севера и Дальнего Востока СССР, представлявшие в прошлом патриархальный уклад сперва в феодальной, а затем в капи­талистической царской России, с помощью передовых народов страны сумели осущест­вить социалистическую перестройку своего хозяйства, культуры и быта. Тем более осу­ществимым оказалось это для многих наро­дов Южной Сибири, Северного Кавказа, Сред­ней Азии, живших в большинстве своем пат­риархально-феодальным строем. Переход от­сталых в прошлом народов СССР к социализ­му был осуществлен на строго научной осно­ве: советские этнографы и историки провели большую работу по изучению архаических традиций у этих народов и помогли отделить положительное достояние от того, что меша­ло их продвижению вперед.

Работа индейцев на рудниках…

В наши дни национально-освободительное движение в странах Африки, Азии, Латинской Америки, Океании привело к распаду коло­ниальной системы империализма. Значитель­ную часть населения молодых суверенных го­сударств составляют отставшие в своем раз­витии племена и народности, в экономике которых преобладают патриархальные или патриархально-феодальные черты. В большин­стве новоразвивающихся стран сохранились мелконатуральный и мелкотоварный социаль­но-экономические уклады, большесемейные и соседско-общинные отношения, остатки ро­довых и племенных связей. Одни из молодых государств становятся на капиталистический, другие — на некапиталистический путь разви­тия. Однако всем им в ходе государственного, экономического и культурного строительства приходится сталкиваться с многочисленными явлениями, характерными для первобытнооб­щинного строя, и оценивать их роль. Особен­но актуальна эта задача для государств Тро­пической Африки, во внутренней жизни кото­рых заметную роль играют родоплеменная солидарность и племенная рознь, влияние вождей и деятельность мужских союзов, все­властие родоплеменной идеологии и другие родоплеменные институты и традиции, полу­чившие название трибализма (). В последние годы в большинстве государств Тропической Африки, и особенно в тех из них, которые стремятся быстрее преодолеть свою отсталость на некапиталистическом пути развития, все определеннее вырабатывается отрицатель­ное отношение к трибализму, плохо сочетаю­щемуся, например, с принадлежностью к по­литическим партиям или профессиональным союзам. В то же время многие ученые и го­сударственные деятели Африки считают, что некоторые общинные порядки, как, например, традиции взаимопомощи, могут сыграть поло­жительную роль в кооперировании сельского хозяйства или промыслов.

Перед человечеством еще стоит задача уничтожения последних остатков кононианизма и действенной помощи многим отстав­шим в своем развитии, живущим доклассо­вым и раннеклассовым строем народам.

• ← Етнічні та мовні процеси епохи розкладання первісного суспільства
• Література →